Она заявила о своей готовности безотлагательно помочь господину Димпфельмозеру: с помощью хрустального шара это детские игры. Затем, шаркая туфлями, она через сад проплыла в дом, а друзья последовали за ней. В прихожей им навстречу выскочил Васьти. Радостно лая, он набросился на Касперля и Сеппеля, пастью хватая их за руки.

— Не балуй! — пожурила его госпожа Худобок. — Приличной собаке негоже так себя вести!

В то время как она поспешила в гостиную, чтобы достать из шкафа хрустальный шар, друзья приотстали в сенях возле Васьти.

— Мы тебе кое-что принесли. — Касперль протянул ему одну из тыкв. — На-ка — попробуй!

Васьти, собственно говоря, был сыт до отвала. Лишь незадолго перед их приходом он уплел полторы дюжины картофельных клецек с тушеной зеленой фасолью и огуречным салатом в качестве гарнира. Ради приличия он обнюхал тыкву со всех сторон — и только потому, что не хотел обижать Касперля и Сеппеля, в конце концов надкусил ее.

— Ну, как нам это понравилось?

Раздалось удивленное «гав-гав», которое можно примерно перевести как: «Ого, да это же просто лакомство!» Затем он принялся пожирать тыкву так, что только за ушами трещало.

— А теперь, — заявил Сеппель, — еще и вторая в придачу!

Васьти обнюхал и вторую тыкву. Однако есть ее не стал, потому что желудок его был уже переполнен. Он просто подтолкнул ее мордой — и затем ловко покатил перед собой: через прихожую, в дверь на улицу и еще дальше по саду, прямиком к своей конуре.

— Гляди-ка! — воскликнул Сеппель. — Он играет тыквой в мордобол, сейчас он забьет гол в собственные ворота!

Перед собачьей конурой Васьти замедлил бег. Он опустил морду, он прицелился и — хоп! — сильным ударом отправил тыкву внутрь.

— Отлично сыграно!

Касперль и Сеппель захлопали в ладоши, однако Васьти не доставил им удовольствия повторить фокус. Больше не обращая на них внимания, он забрался в конуру.

— Да оставьте меня в покое! — проворчал он на собачьем языке. — Теперь я хотел бы отдохнуть, гаф-гаф, и капельку поспать.

Друзья вполне уразумели, что он имел в виду.

— Пойдем, — сказал Касперль Сеппелю. — Теперь к госпоже Худобок.

Шторы в гостиной, как всегда, были опущены. Пламя одной-единственной свечи освещало комнату. Свеча стояла в середине круглого, покрытого всевозможными диковинными знаками стола. Там же покоился знаменитый шар из горного хрусталя. С его помощью можно было наблюдать все, что происходило вокруг в радиусе тринадцати миль: при условии, что это совершалось под открытым небом.

До сих пор Касперль и Сеппель собственными глазами не видели шар госпожи Худобок.

«Говоря откровенно, — подумал Касперль, посмотрев на него, — он выглядит как одна из маленьких бабушкиных тыкв — с той разницей, что он не зеленый, а голубоватый…»

И в самом деле: за исключением этого незначительного отличия, бабушкины тыквы и магический шар вдовы Порциункулы Худобок были похожи как две капли воды.

Господин главный вахмистр полиции Алоиз Димпфельмозер заставлял себя ждать. Друзья не могли объяснить себе, почему он так долго отсутствует. Не напал ли на него по дороге разбойник Хотценплотц?

— Давайте-ка посмотрим, — сказала госпожа Худобок.

Она подсела к столу и начала поворачивать подушку из черного бархата, на которой лежал хрустальный шар. Тут у садовой калитки раздался звонок — и когда Касперль и Сеппель стрелой вылетели во двор, чтобы открыть, снаружи стоял господин Димпфельмозер со своим велосипедом: красный как рак, он тяжело пыхтел и отдувался, словно старый паровоз.

— Я уж думал, что никогда не развяжу четвертый тройной узел! — с трудом переводя дух, проговорил он. — На будущее, я полагаю, трех мне будет вполне достаточно.

Он нашарил в кармане бечевку и огляделся по сторонам.

— Где здесь можно привязать велосипед?

— Да просто поставьте его к конуре Васьти! — предложил Касперль.

— Ты прав, — сказал господин Димпфельмозер. — Там он в безопасности даже от Хотценплотца — и без веревки.