Касперль схватил его за плечи и стал трясти.

— Апчхи! — шумел Сеппель и судорожно хватал ртом воздух. — Я, должно быть, схватил ужасный насморк, Касперль, апчхи, ап-чхи-и!

Касперль протянул ему свой носовой платок. Сеппель высморкался и протер глаза. Лишь только теперь он заметил Хотценплотца.

— Это вы?

— Я, если ты ничего не имеешь против. А теперь скажите-ка мне откровенно, что здесь произошло?

— Ах, — нехотя промямлил Касперль, — мы, собственно говоря, и сами не знаем. Какая-то случайность, вы понимаете, ничего, кроме глупой случайности, господин Хотценплотц…

— А полный мешок песка? А спотыкальная веревка? — Разбойник отмахнулся от ответа Касперля, пренебрежительно хмыкнув. — Я, знаете ли, наблюдал за вами уже довольно давно — и нахожу, что вам лучше оставить эту затею.

— Какую? — спросил Касперль с таким невинным видом, на какой только был способен.

— Ставить мне западню! Во-первых, так недолго и в глаз схлопотать…

— В глаз — это ничего, — вставил Сеппель. — Тут я вот уже схлопотал по шляпе. А во-вторых?

— Во-вторых, укуси меня черт и его бабушка, сейчас я повторяю еще раз, что со вчерашнего дня я являюсь мирным гражданином! К чему тогда мешок с песком, которым вы собирались огреть меня по голове — по моей доброй, старой, бывшей разбойничьей голове?

Этого еще не хватало, чтобы Хотценплотц насмехался над ними!

— Не прикидывайтесь простачком, пожалуйста! — воскликнул Касперль. — Сеппель и я как свои пять пальцев знаем, что вы из себя представляете, господин Хотценплотц!

— И к счастью, — сказал Сеппель, — полиция тоже в курсе дела!

Хотценплотц сделал большие глаза, будто ни сном ни духом не ведал, о чем идет речь.

— Я воистину не понимаю, что вы имеете в виду.

— Тогда припомните-ка, пожалуйста, вчерашний вечер! — подсказал ему Касперль. — Я только скажу: муравейник!

Разбойник смерил его изумленным взглядом.

— Вы имеете в виду полдюжины пистолетов?

— Там было еще по меньшей мере семь ножей — и кроме того, два бочонка пороху. Вы, должно быть, позабыли об этом, господин Клотценмотц?

Хотценплотц шлепнул себя ладонью по бедру.

— Если это все, то вы можете быть спокойны, ха-ха-ха-ха-а-а!

— Послушайте! — вскипел Касперль. — Это, на наш взгляд, вовсе не так смешно!

Хотценплотц же хохотал так, что слезы покатились у него по щекам: настоящие, подлинные, крупные разбойничьи слезы.

— Да ведь я выкопал весь этот старый хлам потому, что хотел от него избавиться, проклятье!

— Избавиться? — спросил Сеппель.

— Потому что честному человеку нечего делать с пистолетами, с ножами да порохом — ясно?

Следовало ли приятелям верить словам разбойника?

— И что же вы сделали с этим добром? — поинтересовался Касперль.

— Пока ничего, — пояснил Хотценплотц. — Потому что вчера вечером было уже слишком темно.

— А сейчас? — спросил Касперль.

— Сейчас мы со всем этим покончим, — ответил ему разбойник. — Поднимайтесь — и ступайте со мной! — Он подтолкнул их в спину. — Вперед!

Далеко идти им не пришлось. Через несколько шагов они вышли на небольшую лесную поляну. Там в лощине лежали оба бочонка с порохом.

— Вот мы вроде бы и на месте, — проговорил Хотценплотц. — Все уже подготовлено — мы с этим покончим не откладывая!

Касперль и Сеппель понурили головы, они в этот момент хотели бы оказаться как можно дальше отсюда. Что же замыслил разбойник с ними сделать: это ничего хорошего не предвещало!

— Видите тут, на лесной почве, коричневую нитку?

— Да, — сказал Касперль, недолго поискав глазами.

— Это запальный шнур, он ведет к бочонкам с порохом. Я как раз собирался поднять на воздух весь этот хлам: да тут мне помешали два великих охотника на разбойников — если уж везет, так везет!

Нос у Касперля побелел как мел.

— Вы нас — взорвете?

— Чушь какая! — воскликнул Хотценплотц. — Вы только полюбуетесь моим фейерверком, и ничего больше.

Друзьям пришлось лечь рядом с ним на землю.

— Прижмитесь как следует! — приказал он им, прежде чем запалить спичкой кончик фитиля. Шипя и треща, голубой огонек пустился пожирать его, сквозь траву и вереск с быстротою молнии скользя к бочонкам.

— Теперь пригнитесь!