— Вы к тому, что надо бы их оставить у нас после всего?

— Да. Но насильно мил не будешь — мы должны их завлечь, привязать домом и семьей. А чем, если у нас даже свои мужики без женщин остались?

— Я тоже об этом подумывал. Дан — деньги нужны.

— Вы думаете, что им достаточно будет платы для верной службы? Я сомневаюсь…

— Нет — здесь вы правы: нужно семьей привязывать, или тем, что когда придет срок, семья появится. Хотя деньги и все остальное тоже нужны. Но сейчас не для платы и наград — мы за них женщин купить можем.

— Купить?!

— Ну да. На северной границе почитай каждый городок и село серьезное ближе к весне в рынок превращается. В местах, где мужской недобор, бароны часто на торг девок выводят — из холопок и приписных семей. Могут даже ругийцам продать — рабынями, или наложницами безбожникам, но обычно отдают как невест: в форпосты дальние, где мало женщин, и в военные лагеря на границе. Есть такой обычай: когда солдаты заканчивают службу, многим предлагают землю в поселениях ветеранов. Кто согласился — получает семена, инструмент, скотину, подъемные и отправляется на место. При случае из таких ветеранов быстро сбиваются сильные отряды для борьбы с рейдерами и прорывами — своего рода королевский резерв. Вот для них обычно и покупают невест, а те выбирают понравившихся, сговариваются, венчаются. Хотя проследить за честным обращением невозможно — скажут одно, а возьмут для забавы или борделя. Хозяевам обычно наплевать, если все тихо пройдет и честь окажется не задетой — им лишь бы выгоду свою получить. Жизнь в Ортаре такова, что мужчины долго на этом свете не задерживаются, вот и получается…

— А дорого стоит купить такую девушку?

— Это не совсем купить. Взять может только благородное лицо или уполномоченный человек серьезного вида, при бумаге от комендантов поселений. Заплатив, вы обязуетесь беречь честь купленной особы до замужества — обязанность выкупного опекунства.

— И как же они потом в бордели попадают?

— А кто там будет особо проверять, если деньги перед глазами? Бумагу и подделать недолго — грамотеев хватает.

— А кроме ваших иридиане в Ортаре остались?

Епископ ответил не сразу, и гораздо тише:

— Есть.

— Их возможно к нам перетащить?

Тот скривился:

— Не знаю. В отличие от моих людей они предпочли скрывать свои убеждения. По сути, все лучшие ремесленники так или иначе симпатизируют нашей вере — ведь она прославляет мастерство, признает его богоугодным делом, а имперская церковь не дозволяет возвышаться над соседями за счет рук своих. Но таятся от всех, притворяются обычными прихожанами. Мы такое не одобряем.

— Да мне без разницы — лишь бы людьми были. Так можно их перетащить?

— Трудно сказать… Те, которым надоело бояться карающих и творить то, к чему не лежит душа, могут и перейти. Но опять же: им надо гарантировать безопасность и сносную жизнь. И чтобы связаться с такими, время понадобится, и деньги. И солдатам в крепости приплатить придется, чтобы глаза закрывали, не замечая этих переселенцев. Иначе церковники набегут быстрее, чем мы всерьез успеем дело наладить, а дорогу к нам перекрыть легко.

— Деньги-деньги… на все нужны деньги…

— Без них никак. А уж как они нужны для покупки невест…

— Кстати: вы не ответили по поводу цены покупки.

— Дорого Дан… дорого… Всех ваших денег вряд ли хватит, чтобы сотню привести. Можно, конечно, продать часть трофеев, и добра, которое по долине насобирали, или попросить герцога помочь — хоть он и скотина последняя, но нам впору у нечистого золото клянчить.

— Трофеи продавать не будем, а герцогу незачем знать о наших махинациях, да и вряд ли поможет — до сих пор от него ни одного известия не было. Когда надо будет ехать за покупками?

— Да дней сорок сроку еще есть, но придется быстро двигаться, если затянем — весной в проходе слишком опасно.

— Мне сказали, что осенью на севере заготовили две огромные кучи свинцовой руды.

— Да — так и было. И что с того? Свинец стоит недорого, а тащить его тяжело. Тем более как вспомню ту горловину, так вздрагиваю. Надо обязательно успеть до тепла обернуться, а с таким грузом быстро не сходишь.

— Конфидус, я вам не говорил, но добычу той руды велел организовать вовсе не из-за свинца. Я могу получить из нее серебро.

— В самом деле? Превратите свинец в серебро? Богопротивная алхимия? Хорошо, что инквизиторы про это не знают. По поводу меня, кстати, не волнуйтесь: иридианская вера считает алхимию полезной для общего блага — богоугодным занятием.

— Вообще-то это не алхимия. Просто в руде свинца содержится небольшая примесь серебра, и я знаю способ, как его извлечь.

— И много там его?

— Не знаю точно. Я до того, как все навалилось, один опыт кое-как провел. Убедился, что оно в руде действительно присутствует, но не более. Если, допустим, мой шлем заполнить слитками успеем до поездки: много купить на них можно?