Уже на следующий после пьянки день народ в баре О'Лири знал новость. Ко мне постоянно подходили какие-то незнакомые мужики, одобрительно хлопали по плечу, чокались кружками и стаканчиками. И стал с этого момента отставной российский корнет для изгнанников полностью своим, да с фамильным авторитетом кланов за плечами.

Была, правда, еще одна проверка — бой на мечах. Притащили и в Америку свои фамильные ценности, берегущие память о предках. Моим противником оказался ражий детинушка, в мирной жизни работающий грузчиком в бостонском порту. Схватку организовали в старой конюшне, где в иное время устраивали кулачные бои, прообраз профессиональных боксерских поединков. Что интересно — всем процессом руководил все тот же бармен О'Лири, местный авторитет.

Удар, блок, клинок противника проскальзывает, а мое лезвие останавливается у его горла. Еще атака, еще пара финтов, и чужой меч вылетает из сильной, но не изощренной фехтовальной школой руки, а мой упирается в грудь. Ну, где ему? Меня ведь настоящие профессионалы учили: в гусарском полку месье Рабиньяк, потомок наваррских королей, перебравшийся в Россию после Великой французской революции, а в «той» жизни старшина Петренко, бывший смершевский «волкодав». Зрители, а посмотреть на «дуэль» собралось два десятка мужчин, одобрительно шумят.

— Достаточно, воины! — перекрывая шум, командует О'Лири.

Парни получили последнее доказательство моей «ирландскости», а я — вышитую чьей-то женой эмблему фамильных цветов клана Линн.

Дело пошло на лад. Мои искренние чувства, ораторское мастерство и методы политтехнологий вкупе с возможностью и желанием финансировать освободительную борьбу дали необходимый результат. Посражавшись в фракционных склоках (не зря дедушку Ленина прилежно конспектировал, ох не зря), продавив свою точку зрения и набрав три десятка горячих сторонников, через пару месяцев пересек на далеко не белом пароходе океан, вернувшись на родину. Да. С этого момента именно родину, потому что в дело надо верить по-настоящему.

Джон О'Лири, открывший в портовом Дублине новый паб, принял на себя обязанности резидента. Базу создали неподалеку — в горах Уиклоу. Первичной ячейкой организации будут пятерки — метод проверенный. Потом прошедшие проверку боем ребята сами станут командирами пятерок, а наиболее талантливые — координаторами сетей.

Подобно партизанскому движению в Великую Отечественную, мы сделали ставку на помощь беспощадно угнетаемых лендлордами, потерявших родных и близких крестьян. Небольшая денежная помощь из русских средств, защита от управляющих поместьями лендлордов (пришлось кое-кого показательно покарать) — и окрестное население стало нашими преданными разведчиками и снабженцами.

Первый ощутимый удар нанесли уже через месяц. Пропустивший сквозь свои застенки не одну тысячу патриотов, полицейский участок в Уэксфорде неосмотрительно оставил камеры пустыми, отправив очередных «постояльцев» на каторгу и виселицу. Счет к полицейским очень высок, мои парни просто горели ненавистью, забывая об осторожности. Но первое серьезное дело должно быть громким, воспитательным и без потерь. Поэтому я, проведя на месте будущей акции возмездия командирскую рекогносцировку, несколько дней разрабатывал план.

…Сухо щелкнул выстрел из «Кистеня» с глушителем, и полицейский у двери, получив пулю в сердце, свалился безвольной куклой. Счастливчик — он умер легко и быстро. Повинуясь бесшумным командам, вперед вышли гранатометчики, запалили фитили на бутылках и метнули стеклянную тару в окна. Никаких сеток и решеток — не пуганы и не научены. Звон, вспышки жадного коптящего пламени, первые жуткие крики. Да, коктейль Молотова прост в изготовлении и страшен при применении по живой силе. Вторая серия, третья… Двухэтажное здание полыхает, как вязанка высушенного хвороста, воздух раздирают вопли заживо сгорающих, звонко щелкает черепица, трещат деревянные стены. Превратившиеся в комки огня человеческие тела пытаются выскочить в окна, выбежать в двери… Выстрелы из «Кистеней» и «Клевцов» обрывают мучения. Однако треть моих храбрых бойцов блюет на улице.

Хорошо, что вопрос отступления тщательно продуман заранее, поэтому из городка убрались без потерь. В полузаброшенном сарае верных полчаса вставлял ума соратникам, доходчиво объясняя, какая их ждет теперь война. Да, говорил и раньше, но любые слова легки, пока не подкрепляются делом. Кросс на пределе выносливости к месту базирования подвел итог и дал необходимую психологическую разгрузку.

Через полмесяца прибыл долгожданный корабль с вооружением «от товарища Рукавишникова товарищу Кухулину». Мы получили ручные пулеметы, винтовки, револьверы, гранаты и, разумеется, деньги. С ними прибыли два инструктора: офицер князя Васильчикова ротмистр Михайлов и казак-рукопашник урядник Лихопляс. На новый уровень поднялись тренировки — втроем мы показали курсантам, что такое настоящие нагрузки. Михайлов взял на себя контрразведывательные мероприятия, Лихопляс — организацию комендантской службы. Буквально за неделю базовый лагерь окончательно обрел строгие военные черты, добавились учебные места.

Дополнительным обстоятельством, делающим жизнь полиции гораздо интересней, явилось использование в акциях закрывающих лицо шапочек-омоновок, цветных повязок на рукавах для опознавания в бою своих, и системы боевых жестов и знаков.

Деньги от Его императорского Высочества — это, конечно, замечательно. Но зачем отказываться от самоокупаемости в богатой Англии? Пришла пора познакомить банковское сообщество с революционными экспроприациями в лучших традициях товарищей Кобы и Камо! С поправкой на опыт конца двадцатого века, разумеется.