Шрифт:
Только честное, искреннее признание своей вины перед обществом могло ему сейчас помочь.
А Салимову и впрямь никогда еще не было так стыдно, как сегодня.
— Как тяжело мне сейчас! — говорит он, едва сдерживая слезы. — Я до сих пор не знал, что у меня столько друзей. Хотя они все и осуждали меня, но говорили правду.
Мне кажется, я понял, что так дальше жить нельзя. Надо все ломать…
Я даю клятву, что буду работать, к прошлому нет возврата.
Суд удалился на совещание.
С нетерпением ожидали присутствующие решения суда, никто не уходил домой.
Прошел час, а может быть и больше.
И вот суд огласил свое решение.
Подробно изложив обстоятельства дела, судьи дали суровую оценку действиям Салимова, его праздному существованию.
Было здесь сказано и о причинах, позволивших ему сделаться тунеядцем.
В заключении говорилось:
«Выражая волю общественности, товарищеский суд домоуправления осуждает тунеядца Салимова, но, учитывая данное им обещание исправиться, считает возможным ограничиться объявлением ему общественного выговора, предупредив его о том, что если он не будет трудиться, к нему будут приняты более строгие меры вплоть до выселения из пределов города».
Итак, решение оглашено…
Оно встречено всеобщим одобрением присутствующих.
С тех пор прошло не так уж много времени, и рано еще делать какие-либо выводы. Но Салимов уже работает, не пьет, ведет себя выдержанно.
Будем надеяться, что больше он не оступится; товарищеский суд явился для него суровой школой, и общественность поможет молодому человеку удержаться на правильном пути.
СПУСТЯ ДВА ГОДА
В стороне от больших дорог, у лесной опушки расположен маленький поселок Аккаен. Для жителей этого тихого поселка приезд нового человека — целое событие. Вот почему появление нездешнего веселого парня в это утро не могло остаться незамеченным.
— Салям, сестрица! — пробасил приезжий и, распахнув овчинный тулуп, крепко обнял молодую женщину. — Вот я и снова тут. Догадайся, зачем?..
— Видно, соскучился по сестре. Не забываешь своих! — счастливо улыбнулась чернобровая Фатыма.
Фарид скинул с себя заиндевевший тулуп, поспешно распряг разгоряченного коня, покрыл его попоной и привязал к набитой сеном кошевке. Потом, слегка пригнувшись, чтобы не удариться о притолоку, вошел в дом.
— Доброе утро, маленькая Сания. У-у-у, как ты выросла, — громко сказал он, подняв племянницу на руки.
— А как же? Нам уже четыре года, — гордо произнесла Фатыма.
— Вот тебе гостинец, бабушка прислала, — Фарид достал из дорожного мешка пышную сдобу и протянул девочке.
— Ну, Сания, скажи рахмат дяде Фариду.
— Спа-си-бо, — пролепетала девочка по-русски, принимая подарок.
— А где Камиль? — заинтересовался Фарид, только сейчас заметив, что нет хозяина.
— Да ты ведь знаешь, — недовольно ответила Фатыма, подкладывая угольки в закипающий самовар. — Все лес вывозит. У других мужья как мужья, зимой дома сидят, а у меня…
— Оно, конечно, так, — согласился Фарид. — Но ведь ты знаешь, лес — это наше богатство. Лес нужен стране, как хлеб.
Задушевная беседа продолжалась у самовара. Потягивая крепкий душистый чай, Фарид неторопливо рассказывал о кармалинских новостях, о себе и своих стариках. Потом, отодвинув от себя чашку, ненадолго умолк. О чем он задумался? У своей сестры он гостил недавно — седьмого ноября, год еще только кончается, а он опять сюда заглянул. Что его сюда тянет? Почему в морозный день не сидится дома?
— Ты все еще не догадываешься, сестра? — наконец шутливо спросил Фарид. Ему хотелось, чтобы Фатыма первая заговорила о Нурсании.
— Конечно, браток, я давно чую, что черноглазая Нурсания тебе дороже родной сестры, — весело сказала Фатыма, затем многозначительно добавила: — Не беспокойся, она тоже ждет — не дождется. Вот только вчера заходила, справлялась, какая будет погода…
— У меня к тебе просьба, сестра. — Неловко улыбаясь, Фарид достал из кармана портсигар из красной пластмассы. — Мне бы с Нурсанией поговорить хотелось. Позови ее, пожалуйста, к нам.
— На свидание, значит, — заключила Фатыма. — Ну что ж, можно и на свидание. Любовь не картошка…
Недолго заставила ждать себя Нурсания. Скоро она стояла перед Фаридом, вся раскрасневшаяся, взволнованная. Ее черные, как угольки, глаза смотрели весело и ласково, на лице светилась счастливая улыбка.
— Ну, вот и я… Опять, — тихо сказал Фарид.
— А я-то и не ждала… — начала было девушка, но Фарид перебил ее:
— Ну, конечно, иначе ты не тянула бы два года с решением…