— Это не обязательно… — начала она было возражать.

Он отмахнулся.

— О нет, это необходимо. Вам уж не достать ничего подходящего — слишком поздно. — Бросив взгляд на наручные часы, Грант встал со стула. — Мне надо идти на встречу, но я, как и обещал, вечером буду свободен.

В первый раз с тех пор, как он проиграл Стэну интервью, оно, казалось, заинтересовало его.

— Вы не против, если я явлюсь к вам в номер, скажем, часов в шесть?

Уж на это она пойдет в последнюю очередь. Шайен не собиралась встречаться с этим мужчиной в интимной обстановке.

— Нет, полагаю, будет лучше, если мы встретимся, как и договаривались, на авеню Святого Карла. Скажем, на углу Святого Карла и Лафайета, как раз напротив площади?

Эта женщина не желает оставаться с ним наедине — вот так поворот.

— Уверяю вас, мисс Тарантино, я не кусаюсь.

— Зато я кусаюсь.

Ее резкий ответ можно было принять за скрытое предостережение, но он не внял ему.

— Послушайте, я не придерживаюсь каких-то общепринятых правил и норм в общении ни с кем, кроме как с отцом и Богом. Кстати, как ваше имя?

Она уже сказала ему. Очевидно, память у мужчин не так уж крепка, как говорят.

— Шайен.

Грант покачал головой.

— Я имею в виду ваше настоящее имя, то, что стоит в свидетельстве о рождении.

— Шайен, — повторила она снова. Он несколько промедлил с улыбкой, поэтому она решила: не будет вреда, если она уточнит кое-что. — Родители мои встретились на автобусной остановке в Шайене, штат Вайоминг.

Говорить, что они расстались там же несколько дней спустя, не стоило.

— Моя матушка была с причудами.

По его мнению, существует иное определение для людей, что дают собственным детям немыслимые имена. И все же оно было единственное в своем роде. Как и его хозяйка.

— Ясно, — промолвил он. — Ладно, Шайен, встретимся в шесть часов.

— Погодите, — окликнула она его, прежде чем он успел выйти из ресторана и сесть в ожидающий его белый лимузин. — Как я вас узнаю?

Черная бровь Гранта удивленно взметнулась.

— Я полагал, что вы хорошая журналистка. — Он ожидал, что ее рассердит его замечание, и обрадовался, когда она не приняла вызов. Ему были по нраву люди, уверенные в себе. — Это я вас узнаю.

Слишком уж неопределенно.

— Мужчины обычно не держат слова, как показывает жизнь.

Пожалуй, он неправильно судил о ней. Было кое-что, что ему не нравилось: матримониальный интерес, рассчитанный на потрясающую внешность.

— Феминизм?

— Жизнь, — поправила Шайен.

Бросив последнюю реплику, она быстро прошла мимо него и вышла на улицу.

Шайен хмуро рассматривала у окна греческую хламиду. Солнечные лучи проходили сквозь нее, как через решето.

— И для кого это? — спросила она стоящего позади мужчину.

Верный слову, О’Хара прислал посыльного, едва она добралась до своего номера. Посыльный, представившийся просто «Пьер», вкатил внутрь целый гардероб на колесиках и отказался уйти, пока она не подберет себе платье на сегодняшний вечер.

Пьер изобразил удивление. Его тонкое лицо, казалось, говорило ей, что ответ очевиден: «Для вас».

— Разве мистер О’Хара не сказал вам, чтобы принесли подходящую одежду?

— Не мистер О’Хара выбрал эти наряды, а я, — сообщил Пьер с обидой. — Он только назвал мне ваш размер.

— Мой размер? — Она прищурила глаза. — Откуда он знает мой размер?

— У мистера О’Хара наметанный глаз.

Пьер предложил ей еще один маскарадный костюм, назвав его платьем Снежной королевы. Прозрачный лиф был расшит узорами.

— Кто-то вашего, судя по всему, телосложения не прятал свои самые привлекательные формы, — ухмыльнулся он.

Шайен повесила костюм на вешалку.

— Глаза и душа — вот что во мне самое привлекательное, — сухо заметила она.

Пьер кротко вздохнул:

— Прекрасно. На тот случай, если вы окажетесь более склонны к романтике, нежели уверили его, он предложил еще кое-что.

Она не вполне поняла, что хотел сказать Пьер, а потому пропустила его слова мимо ушей.

Мгновенно Пьер достал длинное темно-зеленое платье с длинными рукавами и золотистой бахромой на одном плече. К нему прилагалась кокетливая шляпка, которую, заметил он, следует носить слегка набок.

Разложив перед ней новый маскарадный костюм, Пьер в ожидании поднял брови вверх.