Киру привыкли считать пацанкой, девушкой без возраста, несмотря на то что она являлась старшей. А Петра пожинала все лавры их семейной женской красоты…

По-детски вытерев нос кулаком, Кира вернулась к чемодану, еще немного попрыгала, потом уселась на него, сложив ноги по-турецки и горестно подперев щеку рукой. Настроение было безнадежно испорчено звонком Петры. Ей уже не хотелось никуда лететь, не мила была уютная квартира, и даже перестал радовать новый мобильный телефон.

Нет, никогда они ничего не докажет своей семье! Даже если выпрыгнет из собственной шкуры. Даже если станет кем угодно – хоть президентом – родители лишь покачают головами и скажут, что это кресло больше подошло бы Петре, а Кира в нем – чистая случайность.

От этих мыслей плакать захотелось еще сильней. Она даже подумала, не сходить ли через дорогу к Берте, простив ей все грехи «яблочной» эпопеи. В окнах на первом этаже горел свет, а значит – хозяйка была дома, но… Кира тут же отбросила эти планы. Берта не утешит. Как не утешила бы и Мари, и все остальные.

Ей надоели полторы сотни ее приятелей и друзей разной степени близости, потому что все они одинаково думали, говорили одинаковые вещи, а если она спрашивала совета – предлагали ей одинаковые варианты. Хорошо, что они все ушли в прошлое вместе с мобильным телефоном!

Кира встала с чемодана и направилась к двери, по дороге спрашивая себя: что происходит? Но странное чувство толкало ее вперед. Вряд ли она приняла это решение сама, скорее – кто-то другой. При всей своей импульсивности и взрывном темпераменте Кира считалась робким человеком; но через пару секунд она уже стояла на верхней площадке подъезда, у двери Яна, и давила на звонок, нетерпеливо пританцовывая от холода. Надо было догадаться на себя что-нибудь накинуть. Выпрыгивать в подъезд в одних шортах и майке с узкими бретельками – довольно безрассудный поступок…

Ян открыл дверь на третий звонок. Он тоже был весь домашний: в старых джинсах и потертой синей майке с разъехавшимися швами. И этот оригинальный стиль добавлял ему шарма гораздо больше, чем дорогой костюм с галстуком.

– О. Какой сюрприз. Соседушка.

– Да. Можно войти?

– Разумеется. Вы пришли помочь мне упаковать чемодан?

– Нет. Поговорить.

– Сказать мне еще пару колкостей и обозвать занудой?

– Нет. – Она вздохнула, без приглашения усаживаясь в кресло, и Ян понял, что девушке не до шуток.

– Что случилось? – спросил он участливо. И в этот момент она заметила, что в этой комнате тоже очень тепло.

– Да… Тут… Понимаете ли… Очень хочется плакать, в общем!

Ян, нахмурившись, молчал.

– А не с кем! Понимаете?

– Вполне.

– Ну… вот… – Слезы сдавили горло еще и оттого, что она тут перед ним унижается, а он, скорее всего, ее не поймет и вежливо выставит за дверь.

– Моя кандидатура вас устроит?

– Ну да. Больше все равно никого нет.

– Ну и хорошо. Тогда я мигом принесу вина… или чая? Или кофе?

– Чая. И вина. Несите что-нибудь, а то у меня валерьянка закончилась!

– Валерьянка?

– Да. Я пила ее весь вечер, чтобы не было страшно собираться.

– Страшно собираться?..

– Ну да. Страшно расставаться с домом!

– Страшно расставаться с домом? Кира, вы – уникальная девушка! Вам этого еще никто не говорил?

– Нет, – с искренним удивлением ответила она.

– Зря. Это – правда… Итак, я – на кухню! Мигом! Не начинайте без меня!

– Чего не начинать? – насупленно спросила она.

– Плакать! – крикнул он уже из кухни, заставив ее впервые за вечер улыбнуться.

Потом, с обещанной точностью, Ян вернулся с полным подносом. Может, он – волшебник? Носится тут ради нее… Даже чай успел заварить. Когда?..

– А вам, – Кире вдруг стало стыдно за свою бесцеремонность, – в общем… Не сочтите, что я – того… Может, я помешала?

Он разливал вино по бокалам и улыбался. У него была длинная челка и едва заметные ямочки на щеках.

– Да хватит вам оправдываться. Я очень рад, что вы пришли!

– Правда?

– Правда. Скучно одному прыгать на чемодане.

– Вы тоже прыгали? – обрадовалась она.

Ян улыбнулся, отпивая вино.

– Я давно заметил, что все люди совершенно одинаково собирают чемоданы. Сначала складывают все в одну кучу, потом запихивают ее в чемодан и оставшееся время до отъезда пляшут на нем, пока не застегнутся замки.