Вещи и документы оказались на месте, причем, пока она копалась, из кармана домашних брюк выпали деньги. Немного, но на такси хватило бы. Кира с тоской уставилась в окно, зажав купюру в руках. Вот интересно получается: из сумки, оставленной на вокзале без присмотра, деньги обычно пропадают. А тут – появились. Может, их кто-то подложил?.. Но тут она вспомнила, откуда в кармане пижамы взялась эта купюра: вчера утром она собиралась выйти к молочнику на крыльцо, но бабушка уже купила все до нее.

Ну и хорошо, сейчас она зайдет в кондитерскую и купит себе пирожков на всю сумму, наестся на ночь, а утром станет толстая-претолстая. Должны же эти деньги сослужить хоть какую-то службу, пусть даже у самого дома! Нет, в кондитерскую придется спускаться отдельно. И снова из-за яблок: не стоит тащить в магазин тяжеленную сумку!

Увы, за все время пути Кира не обратила внимания на один важный момент. Спрыгнув с трамвая два часа назад, она возвратилась на вокзал всего лишь за тем, чтобы забрать пакет с вещами, а вместо этого – снова таскает за собой все двадцать килограммов. Это было так естественно: уйти из зала ожидания вместе с яблоками, что ей даже и в голову не пришло наконец-то от них освободиться…

В это время трамвай остановился напротив ее дома. Она сошла на мостовую и вдохнула осенний воздух. Теперь уже совсем стемнело, на небе горели звезды, чуть пониже – уличные фонари и гирлянды над магазином шляп, который располагался на первом этаже ее дома уже лет пятьдесят или больше. Дом, по старому обычаю этого города, назывался «У шляпника».

Все было хорошо, тихо и мирно, как она любила. Только ей уже не хотелось идти домой. С сумкой она явно справлялась уже без посторонней помощи, пронести ее через дорогу, завернуть за угол и пройти через арку не составляло никакого труда по сравнению с тем, что было пережито за весь день. Но вместо этого Кира решительно подхватила привычный груз, развернулась в другую сторону и взошла по ступеням парадной позади остановки.

Здесь жила ее одноклассница, с которой они встречались «в год под исход», и то – благодаря общим магазинам в ближайших домах. В данном случае требовалось как раз участие постороннего лица, а Берту можно было считать вполне посторонней.

Кира уже обиделась на всех, кому сегодня звонила и кто не отозвался и не пришел на вокзал (а их было десять человек!!!), обиделась на Стефана, на сестру, на Мари, в общем – на весь мир. Берта была человеком из другой жизни, с ней можно просто посидеть и помолчать. Потому что говорить уже ни с кем не хотелось.

– Ну что же ты сразу мне не позвонила? Господи, ужас какой-то! Ты тащила все это на себе пешком?

– Нет, я ехала на трамвае. Правда, со второго захода.

– Ну все равно. До и после – на себе.

– Да, учитывая, сколько кругов я сегодня намотала с этой сумкой по вокзалу, в принципе, можно считать, что я дошла пешком до дома.

Кира ублаготворенно сползала по спинке кресла и наслаждалась горячим чаем. На стене тикали часы, пахло медом и свежим паркетом… С тех пор, как умерла мать Берты и она сама взялась за хозяйство, дом стал казаться намного уютней и теплей.

– Я оставлю их у тебя на пару дней?

– Да оставляй хоть на всю жизнь! – Берта засмеялась. – Я с удовольствием съем. Хотя этого добра – на каждом углу тебе насыплют за «спасибо».

– Это уж точно.

– Год нынче урожайный.

– Ну да, у нас вся дача ими завалена… Или – забрать?

– Испугалась, что съем?

– Нет, просто, кажется, я с ними сроднилась. Завтра выйду из дома на работу с обычной маленькой сумочкой, и мне будет сильно чего-то не хватать в правой руке.

– Двадцати килограммов яблок?

– Точно. Кстати, я их, наверное, перемяла. Надо отобрать, а то погниют.

– Ну хочешь – забери сейчас. Потому что у нас своих – вон сколько.

– Хорошо, заберу. Ну? Нам пора. Собирайся.

– Да, иди, поздно уже.

Кира молча смотрела на Берту, ожидая, что та все-таки спохватится, стукнет себя по лбу и скажет: «Ой, совсем не соображаю! Сейчас пойдем». Но она сказала другое:

– Слушай, Кир, я не могу тебя проводить. Я только что вымыла голову. Видишь – мокрая?

– Вижу.

– Ну что ты надулась? Ты же сама сказала, что таскаешь их на себе весь день. А тут дойти – сто метров, не больше. Что уж теперь-то колготиться…

– Нет, я все понимаю.

– Да ладно тебе. Вот – обиделась.

– Нет, я уже привыкла.

– Говорю тебе: если бы ты позвонила мне с вокзала, я бы мигом примчалась.

– С мокрой головой?

– Ну что ты ерничаешь? Ты могла бы, в конце концов, на мобильный позвонить. Почему не догадалась?