Шрифт:
— И вам поклон, — сказал Лито сквозь зубы, взваливая Гая на лавку. — А мы часом Гаюшку до родника снашивали, чревь устоять в жиле. Клуха калинова соку надавила к ране — к утру затягнется.
Слепой эльф шагнул от лавки к столу и едва не наткнулся на Метанкин стул — выбросил руку вперед и скользнул пальцами по ведьминым волосам. Та, словно опомнившись, шарахнулась в сторону — но слишком поздно.
— Кто зде?! — Лито отпрянул, слепо загребая руками по столу, и, нащупав наконец залепленный медом нож, судорожно взмахнул им пару раз перед собой. — Славко! Ты где? Кто эво с тобой?!
— Да парочка это, девойка малая. — Гай с неожиданной скоростью протянул толстую лапу со своей лежанкки и, ухватив Лито за белый кушак на бедрах, добродушно загудел: — Ох и лепа! Ох и тоненька! Нажалость не взвидеть тебе ея, Литко… Уж больно крашенька! Положи ножичек-то, — добавил он между прочим, притягивая Лито к себе.
— А ну иди сюда, я тебе режиком-то помахаю, — взвизгнула Метанка, резво запрыгивая ко мне на колени. — Отпустите его, дяденька, я с ним сама разберусь! Тормоз несчастный, конечности, понимаешь ли, протягивает! Своих не узнает… Очки надо носить!
Услышав ведьмин голос, Лито заметно расслабился.
— Смолкни, девка! — сказал он и, легко взмахнув кистью руки, с фантастической точностью вогнал ножик в нижнюю перекладину стола. — Не признал тя… Будьто и власы не твои — али короче стали?
— Совсем немного, — быстро сказала Метанка, закрывая ладонями мгновенный румянец на щеках. — А это что за тамбовский партизан, — спросила она громко, тыкая в Травеня пальчиком. — Абсолютно подавленный тип, стоит и глазами моргает. Ты чей, браток? Заходи, не стесняйся — бить не будем.
Несчастный Травень покраснел так, что хоть фотографии печатай. Глаза его приобрели страдальческий блеск, и, напрягшись, он сделал несколько шагов вперед. Он уже не пытался прикрыть свой синяк.
— Травень Житич, — сказал он и умер. Просто умер на месте — от стыда.
— Знакомься: мой лучший кадр, — вставил и я свое веское слово. — Между прочим, знатная личность: бывший король Неаполя.
Метанка сосколльзнула [59] с моих колен и, безбожно повиливая бедрами, приблизилась к мертвому от скромности дружиннику — склонив набок голову, она посмотрела на него так, как разглядывают мальчиков в журнале «Космополитэн».
59
По настойчивой просьбе автора дневника в слове сохранено удвоенное «л». — С.Т.
— Так-с… Это индивид… Особь мужского пола. Ничего себе генофонд, — сообщила она свое мнение. — В целом я одобряю. А главное — девственник. Эй, генофонд, ты уже достиг половой зрелости?
Если бы Травень был жив, он бы умер вторично.
— Девочка, отойди от трупа, — вмешался я. Кажется, я был рад, что наш тет-а-тет с ведьмой был прерван возвращением подчиненных. Теперь ясно, что Метанка — коллективная галлюцинация, а вовсе не первая ласточка моей собственной белой горячки. Ну что ж, лишь бы на этот мираж в мини-юбке клюнул и Рогволод-Посвист…
— Кстати, а где мой друг и напарник Гнедан? — вдруг поинтересовалось мне. — Я хочу обсуждать с ним план операции…
— Клухе допоможе коров выдаивать, — сообщил Лито, присаживаясь на край лежанки и распутывая веревку на штанах. Он, натурально, был незамысловатый парень. Он собирался снимать штаны в присутствии Метанки.
— А штаны можно бы оставить на месте, — немедленно возникла ведьма. — Я, конечно, втайне фетишистка, но от грязных носков не возбуждаюсь…
Меня начала угнетать ее манера высказывать вслух мои мысли. Как будто сам с собой общаешься. Вот сейчас — не я буду — она кстати вспомнит о стриптизе…
— Ты правильно сделал, Лито, что перестал зарабатывать на жизнь стриптизами. Тут нужны данные — а тебе, наверное, лучше попробовать себя в шахматах.
Лито невозмутимо стащил штаны и бросил их в угол.
— Чемо шуметь, постирала бы, — сказал он кратко и улегся рядом с Гаем на лежанку. — Устал я, браче, — а вечером вновь на дело спешить…
Метанка фыркнула — очень тщательно, презрительно очень. Но никто этого не услышал — в сенях раздался грохот, и дверь, реагируя на удар ноги, распахнулась. Всем сразу стало ясно, что в нашу компанию вернулся Гнедан — удерживая в обеих руках жбан с парным молоком, он аккуратно перешагнул через высокий порог. За ним виднелась Клуха с полотенцем в руках — и тут Метанка снова оказалась у меня на коленях. Я почувствовал, как она вцепилась когтями в плечо — и только потом понял, чего именно она испугалась.
Клуха была уже на середине комнаты. Лицо ее было ужасно. Будь я Репин, писал бы с нее, как Иван Грозный убивает сына. Даже Гай не успел перехватить ее — взмахнув мокрым от молока полотенцем, Клуха со страшной силой стеганула меня по плечу, качественно задев левое ухо, шею и предплечье. Глухо взвизгнув, Метанка свалилась с моих колен и метнулась к окну. Тут только я пришел к выводу, что удар полотенцем предназначался не мне — круто изменив курс, Иван Грозный рванулся вслед за исчезающей ведьмой.