— У меня будет к вам одна просьба, — с усилием произнес я, когда рев в ушах приутих. — Потушите, пожалуйста, ковер и занавески. Потом прикажите подать мне черной икры, а также этих… соленых огурчиков. Тяжело все-таки колдовать без закуски.

— Быстрее, быстрее монитор сюда! — заорал я, выдергивая у жреца серебряную тарелочку с вяло вертящимся яблоком. На дне блюдца проступило мутное видение: солнечно-зеленые холмы тихо проплывают внизу… Судя по всему, съемка ведется с высоты птичьего полета — словно видеокамера установлена на плече моей вилы, несущейся в поднебесье.

— Повелитель! Сейчас ты смотришь на мир глазами Шнапс, — подтвердил Би-Джей и поспешно протянул другое блюдо, втрое потолще да погрубее. — А это взгляд Зубровки. Она летит ниже, над самою землей…

Ух ты! Глянул на донце и чуть не отпрянул: ветки мелькают, хлещут в объектив! Лихая Зубровка шла на бреющем, изредка срубая верхушки дерев — жаль, что изображение черно-белое и размытое (хорошее зрение — не главное качество боевых троллиц). Во! А это еще интереснее (жрец протянул третью тарелку) — словно экран тепловизора: холодные синие полутона бурливой речушки, желтые тени деревьев, огненно-алым пятном промелькнул рыбацкий костер… Так и есть: это информация, переданная экстрасенсорным зрением Текилы.

— Безобразие… — проворчал я, отбрасывая тяжкие помятые блюда, — До чего неудобная технология! Пялишься в тарелку, как голодный зек Иван Денисович… Экранчик крошечный, помехи, искажения… А ну — мутабор! (Я вдохнул любексового смраду и щелкнул пальцами.) — Следите за технореволюцией! Вместо волшебных яблок появляются огромные, сверхплоские, черные, как галактическая полночь, мониторы «Эппл» с диагональю полтора метра! Ширше, еще ширее! Мигают научные лампочки… десятки мониторов проступают сквозь стены, пластично отвердевают… Вспыхнули экраны! Больше контрастность! А теперь… внимание — стереозвук!

Отлично… На верхний ряд «Эпплов» выводим изображение с всевидящего «рыбьего глаза» вилы Шнапс. Рядом — тепловизор Текилы и тактическая камера Зубровки. Кошачье зрение вилы Ром, всю эту трескучую мешанину черно-зеленых точек — на вспомогательные мониторы внизу. А это что за суперзум? Ах, понятно: прицельный объектив Ракии с 40-кратным увеличением… тоже пригодится.

Фронтальная стена офиса ожила: на экранах замелькали пятна соломенных крыш, колодезные журавли, столбики дымков — ага, мои девочки подлетают к Потатрову. Вот уж засверкали в солнечной пыли кривые шпили, золоченые флюгера, искрами блеснули шлемы охранников на невысокой крепостной стене… Уфф! Я поспешно отвернулся. Зубровке надо сделать замечание: ну зачем уничтожать поголовье вражеских коров, мирно тусовавщихся под мостом на водопое? Надо беречь зажигательные патроны…

Барышни сработали четко. Еще не успел остыть гранатомет Зубровки, флегматично окучивавшей твердыню центрального бастиона, как густо-черный столб вонючего дыма оповестил жителей о пожаре в княжеском тереме. Часовые на башне оказались легкой мишенью для умницы Ракии: она снимала их методично, с царственной грацией передергивая затвор длинноствольного черногорского карабина. На боковом мониторе я разглядел сквозь дым пожарищ хрупкую темную фигурку на крыше подвесной галереи — грустно склонив голову набок, вила Шнапс расстреливала суетящихся внизу дружинников из злобно чихающего «шмайссера». Неподалеку в трескучем облаке мятущихся гильз, в серо-оранжевом тумане пороховых газов бешено грохотал, содрогаясь и елозя штативом по черепице, крупнокалиберный станковый пулемет красавицы Ром. Даже теперь, закрывая глаза, я хорошо помню белозубую улыбку, сияющую на закопченной мулатской мордочке.

А в это время на главной городской площади творилось незабываемое шоу. Речь идет о казни сребрского парня Ракеты. К несчастью для устроителей зрелища, оно внезапно превратилось в бенефис заезжей актрисы по имени вила Текила. В ореоле аметистовых искр, пугая горожан фейерверками и петардами, легконогая латиночка спикировала к эшафоту как раз вовремя: жестокосердый палач уж воздел над бритой головой Ракеты недурно заточенное орудие казни. Хладно мигнув лезвием на солнце, топор взлетел в воздух — и толпа ахнула: палач замер в неестественной позе, тараща глаза в прорезях полумаски… Это киллер Текила, скромно потупясь, вышагнула на сцену и загадочно улыбнулась экзекутору. Бедняга палач. Не к добру повстречал он на жизненном пути эту загорелую тварь… Амур сразил его наповал. «Она любит меня», — успел подумать палач, неправильно истолковав волнующий взгляд девичьих глаз. Он ошибся. Текила не подмигивала — она прицеливалась.

…Уже через четверть часа тренировочная миссия типа KK&D была с блеском завершена. Разрушив городские укрепления и обратив гарнизон Потатрова в постыдное бегство, зверские барышни с триумфом повернули назад, на базу. Сопровождаемый восторженным Би-Джеем, я лично вышел на балкон подземного офиса, чтобы приветствовать героинь. Мои убийственные ласточки возвращались с богатой добычей: вила Зубровка была нагружена трофеями, как боевая верблюдица. Кроме ящиков с золотом, она волокла, кажется, несколько цельных говяжьих туш…