Шрифт:
— Мы ему будем всегда нужны…
— Так не бывает… У нас же теперь есть деньги. Давай уедем!
— А нам здесь разве плохо?
— Ты что, совсем дурак? Он нас убьет, понимаешь?! Я боюсь… — Неожиданно девушка с силой его отпихнула. — Не хочешь уезжать — ну и черт с тобой! Я одна уеду! А ты оставайся со своим Сильвестром…
Она заплакала. Парень резво поднялся, подошел к серванту, что-то быстро приготовил, вернулся на диван, положил руку ей на плечо и тихонько потряс.
— Мариночка! Ку-ку! Пришел добрый сказочник и принес новую сказку! Будешь хорошей девочкой — он тебе ее расскажет. И страшно больше не будет. Мариночка!… — И аккуратно провел иголкой от шприца по ее руке.
30 марта, воскресенье, 23 часа 25 минут
Людмила Станиславовна Баранчеева не любила поздних телефонных звонков. За всю ее пятидесятилетнюю жизнь они очень редко приносили радостную весть.
А неприятностей от них можно было ждать всегда. Десять лет назад ночью по телефону ей сообщили, что от острого сердечного приступа умер отец. Три года спустя — тоже по телефону и тоже ночью — позвонил дежурный врач из больницы с искренними соболезнованиями по поводу кончины матери.
И теперь, после того как неделю назад ее единственный сын ушел из училища в увольнение и пропал, она не ждала ничего хорошего от поздних телефонных звонков.
Людмила Станиславовна включила ночник в изголовье кровати и подняла трубку красивого, стилизованного под начало века телефона.
— Слушаю вас!
— Людмила Станиславовна?
Голос был незнакомым. Или спросонья она не могла его узнать? Может, кто-то из училища? Появилась какая-то информация об Альберте? Он жив?!.
Она даже не почувствовала, а скорее услышала, как бешено заколотилось сердце.
— Да. Извините, но…
Ей не дали договорить:
— Вы в почтовый ящик давно не заглядывали?
— А с кем, собственно…
И опять ее перебили:
— Загляните.
От волнения она поперхнулась воздухом, а когда, откашлявшись, захотела задать вопрос, то в трубке уже шли короткие гудки.
Глава пятая
Машина с обгоревшими трупами Зубра и Шлема простояла в лесу ровно неделю, пока на нее случайно не наткнулся лесник и не позвонил в городской отдел милиции. Выехавшие на место преступления Дворецкий и Гладышев без особого труда определили, чья это машина и кто в ней находится.
В понедельник, на утреннем совещании начальник отдела по расследованию убийств полковник Завьялов поинтересовался:
— Готовы результаты экспертизы по трупам?
— Предвечный обнаружил очень интересную вещь, — начал Дворецкий. — Помните убийство Светланы Кочетовой? Ее застрелили, труп подожгли. То же самое и у Шлема с Зубром… Вы же знаете, Саша Предвечный очень дотошный криминалист, да и не так много, слава Богу, у нас в городе убивают… В общем, он сравнил пули, извлеченные из Кочетовой и Зубра со Шлемом, и пришел к выводу, что стреляли из одного и того же пистолета. У него в стволе имеется характерный дефект, так что ошибку Предвечный исключает.
Завьялов присел на край стола.
— Значит, прежде чем сжечь, их тоже застрелили?
— Да. Но если быть до конца точным, то ранили. Вскрытие показало, что на момент поджога они были еще живы.
— Получается, что убийц они привезли с собой? Или как?
— Там была еще одна машина. Это точно. Четких следов, к сожалению, не осталось — с момента преступления и заморозки ударяли, и опять все таяло, так что… — Дворецкий развел руками. — Эта машина остановилась метрах в десяти сзади, а потом, где стояла, там и начала разворачиваться. Остались глубокие ямы от колес. А по их ширине и характеру буксования экспертиза заключила, что это был либо небольшой джип, либо «Нива». По крайней мере можно сказать практически однозначно, что машина полноприводная…
Старичок появился в моем редакционном кабинете ровно в десять часов. Хотя я видел его только второй раз, он мне сразу показался очень взволнованным. Он аккуратно присел на краешек стула, пригладил жиденькие седые волосы, уложенные на пробор, и положил шляпу на колени. Потом резко встал и, не выпуская шляпы из рук, прошелся по кабинету.
«Неужели так волнуется по поводу своих воспоминаний?» — успел только подумать я, как он быстро и очень отрывисто заговорил.