Драко захохотал:

— Все лучше и лучше, только смотри, чтобы он не услышал твои попытки, а то места мокрого не оставит. Пойдем лучше, письмо отправим.

И они пошли дальше как два закадычных друга, посмеиваясь над хорошей шуткой. Если бы кто-то сейчас увидел их, мадам Помфри заполучила бы в Больничное крыло нового пациента, считающего, что он доучился до галлюцинаций.

Следующие дни проходили в тревожном ожидании. Оба, и Гарри, и Драко, каждое утро высматривали знакомого филина среди почтовых сов, залетающих в Большой зал во время завтрака. Гарри надеялся, что их уловка сработает, и Драко разрешат не присутствовать на Рождество в Малфой–мэноре. Драко же напротив совсем не был в этом уверен, более того, он боялся, что такое явное неповиновение разозлит отца, и тогда он лично явится в Хогвартс, чтобы забрать своего непослушного отпрыска.

Походы в Запретную секцию прекратились как-то сами собой, чаще они встречались в Выручай–Комнате и подолгу молчали, не решаясь начать разговор. Они приносили с собой учебники и занимались или делали вид, что занимаются.

И вот как-то вечером Гарри не выдержал:

— Слушай, Малфой, я никак не могу понять кое–чего.

— Почитай внимательней, поймешь, – не отвлекаясь от книги, отозвался Драко.

— Да нет, я не про учебу, – Гарри поднялся с давно облюбованной им софы и сел за стол напротив Драко.

— А про что? – тот нехотя поднял голову.

— Я уже полтора месяца живу в ваших подземельях и до сих пор не могу разобраться, какой ты на самом деле.

— А тебе это так важно? – Драко откинулся на спинку стула и сложил на груди руки.

— Ну, ведь я – это ты.

— Не обольщайся, Поттер, мной ты не станешь никогда.

— Ты понял, о чем я, – Гарри нетерпеливо отмахнулся.

— Ну хорошо, что именно тебе не понятно?

— Ты занимаешься с Крэббом и Гойлом, без тебя они не сдали бы ни одного экзамена, это и ежу понятно. Ты утешаешь плачущих малышей. Вокруг тебя постоянно крутятся первокурсники, как будто ты их всеобщая любящая бабушка. Зачем тебе это?

— Что значит «зачем»? Это моя жизнь, Поттер. И если она не соответствует твоим о ней представлениям, это твои проблемы, – жестко начал Драко.

Гарри испугавшись, что он сейчас замкнется в себе и не скажет больше ни слова, поспешил исправиться:

— Я не то хотел сказать. Глядя на то, как ты относишься к ученикам с других факультетов, и подумать нельзя, что со слизеринцами ты совсем другой.

— Моей благосклонности хватает не на всех.

— Ты опять уходишь от ответа. Ведь они тебя действительно любят, значит, есть за что. Тогда почему только слизеринцы знают тебя с этой стороны?

Драко внимательно смотрел на Гарри, думая, что же такого неправильного произошло во вселенной, что они с Поттером сидят вот так друг напротив друга и обсуждают, почему не все любят Малфоя.

— Я помогаю Винсу и Грегу, потому что они мои друзья. Когда мы познакомились, им было наплевать на мою фамилию. Им был интересен маленький мальчик с забавным именем, который почему-то с гордостью представлялся незнакомым людям. А мне, в свою очередь, было интересно, почему они не спешат навязаться мне в приятели. Ведь многие, даже взрослые, узнав, что я Малфой, старались всячески ублажить меня, исхитриться, чтобы я запомнил именно их и непременно упомянул в разговоре с отцом. Какое-то время это доставляет удовольствие, развлекает, но потом начинает раздражать. Ты видишь, что тебя используют, и начинаешь поступать также. Уже в одиннадцать лет я был циником, считал, что все должны радоваться знакомству со мной. Пока не встретился с одним нахальным очкариком. Он был единственным, кому я первым протянул руку, и единственным, кто ее не принял.

Гарри опустил глаза. Многое из того, что говорил сейчас Драко, он понимал и пережил сам. Кое-кто общался с ним, только потому, что он был тем самым Мальчиком–который–выжил. А если бы он был самым обыкновенным подростком, им бы даже не заинтересовались.

— Ты хочешь сказать, что я виноват в том, что ты ненавидишь всех вокруг, кроме своего факультета?

— Я этого не говорил. Как не говорил и того, что ненавижу всех. Мне нет до них никакого дела.

— Ну хорошо, оставим это. А что насчет малышей? Они же просто боготворят тебя.

— Наверное, потому, что я всегда хотел иметь младшего брата или сестру.

— Вот так просто?

— Да. А обязательно все должно быть запутанно?

Гарри пожал плечами. Он получил очередную порцию информации для размышления и создания в своем мозгу нового образа Малфоя.

— Что-то я разговорился. Знаешь, Поттер, мне начинает казаться, что ты подлил мне Сыворотку Правды.

— Не такой уж я и коварный. Это так действует мой честный и открытый взгляд, – Гарри наивно похлопал ресницами.

— Ты хочешь сказать мой честный и открытый взгляд.

Гарри рассмеялся, улыбнулся и Драко.

— Ладно, на сегодня откровений хватит, в следующий раз будет твоя очередь рассказывать о себе.

— Мне и рассказывать-то особо нечего, – возразил Гарри, – до одиннадцати лет любой волшебник знал обо мне больше чем, я сам. Да и сейчас порой случается услышать о себе что-нибудь такое, чего даже не подозревал.

Услышав бой часов, Гарри и Драко засобирались, чтобы успеть до отбоя попасть к себе в спальни.