И вот теперь утренние колебания и страхи снова зашевелились и стали поднимать свои головы. «Ты хочешь стать хладнокровным убийцей? Превратиться в бесчувственного палача? Сможешь ли? А если все-таки сумеешь, подумай – как ты будешь жить дальше?» – беспокойным шепотом спрашивали они. Гарри вскинул голову и взглянул на Малфоя. Тот казался спокойным и уверенным. Уж его-то сомнения не терзали.

Наконец, Рон и Крэбб, склонив головы в легком поклоне, разошлись.

— Гарри, мы договорились не применять Непростительные, но, все-таки, будь осторожен, – неожиданно серьезным тоном сказал Рон, – кто знает, каким темным проклятьям учил этого хорька его папаша.

Он внимательно посмотрел на Гарри, ободряюще похлопал его по плечу и, повернувшись лицом к Малфою, произнес:

— Мы готовы.

— Мы тоже, – откликнулся Крэбб.

Гарри и Драко подошли ближе друг к другу, достали волшебные палочки. Слегка поклонились, выказывая согласно древним традициям уважение противнику. Все движения должны были быть неторопливыми и плавными. Спешка и суетливость говорили о собственной неуверенности и страхе.

— Я, Драко Люциус Малфой, даю слово мага, что явился в это место лично, для того, чтобы сразиться в поединке с Гарри Джеймсом Поттером, – четко произнес Драко, взмахнув палочкой, из кончика которой потянулся легкий дымок серебристого цвета, поднявшийся вверх.

Гарри повторил эту церемониальную фразу и движение руки Малфоя. Прозрачная струйка дыма, вырвавшаяся из его палочки, была ярко–красной. Собравшись под потолком в небольшое облачко переливчато–малинового цвета, они то перемешивались, сливались, становясь единым целым, то делились на полосы, растекаясь в разные стороны. Можно было долго любоваться, постоянно находя новые сочетания цветов, формы, пытаясь разглядеть очертания знакомых предметов, но времени уже не было. Дуэль началась.

Гарри и Драко кружили по комнате, наблюдая друг за другом. Их движения стали резкими, лаконичными. Они были предельно собраны, вкладывая все силы, все знания в то, чтобы перехитрить, переиграть соперника. Первые несколько заклинаний были лишь попытками определить, насколько враг силен. Никто и никогда на магических дуэлях не выкрикивал сразу «Аvаdа Кеdаvrа», даже если схватка была не на жизнь, а на смерть. Пусть ты уверен, что сильнее, но надо дать противнику шанс показать, чего стоит он, тем ценнее будет победа.

Но вот этот этап пройден. Атмосфера постепенно накалялась, воздух в комнате уже искрился от разлетающихся заклинаний. Гарри стал наслаждаться происходящим. Для него все превращалось в игру – опасную, но увлекательную. Казалось, что может быть лучше – чувствовать магию в себе и вокруг, мгновенно реагировать на все действия Малфоя, тут же отражая летящее в тебя проклятье, или выставлять заслон и сразу атаковать, прикрываясь от искр отбитого противником заклинания. Но все, что доставляет нам удовольствие, заканчивается слишком рано.

— Еxcludere animus! – выкрикнул Драко и его палочка выстрелила ярко–синим холодным лучом, от которого все вокруг словно заледенело. Почти одновременно с этим, опоздав на какую-то долю секунды, не успев ничего понять, скорее инстинктивно, чем сознательно, Гарри выдохнул:

— Еxpelliarmus…

Палочка Драко вырвалась из руки своего владельца и, взмыв высоко в воздух, вращаясь, полетела к Гарри. Из нее продолжал изливаться этот странный мертвенный свет, несмотря на то, что контакт с волшебником, произнесшим заклинание, был разорван. Луч отражался от бесконечных рядов наград и кубков, превращая комнату в ледяной дворец.

Рон засмотрелся на эту картину и очнулся, только услышав приглушенный вскрик Крэбба. Он глянул в центр зала – Гарри лежал навзничь, глаза его были закрыты, руки раскинуты. Волшебная палочка откатилась фута на три. Рон хотел было уже запустить каким-нибудь проклятием посерьезнее в Малфоя, когда увидел нечто странное: тот лежал в трех шагах от Гарри в такой же позе, с выражением легкого недоумения на лице. Над ним, стоя на коленях, склонился Крэбб, не решаясь прикоснуться.

Рон ничего не понимал. Малфой в отключке, но ведь Гарри применил только разоружающее заклинание. Не мог же тот просто упасть в обморок, увидев, что произошло. Кстати, а что же произошло? Подбежав к Гарри, Рон наклонился над ним и с невероятным облегчением заметил, что он дышит, никаких видимых ран нет. Крови тоже. Вот только лицо побледнело, и на нем появилось выражение какой-то потерянности.

— Что случилось? – хриплым от испуга голосом спросил он Крэбба. Тот, не поднимая головы, ответил:

— Я не знаю, он стоял, а… а потом упал…

— Просто упал?

— Ну, да. Вроде того.

— Но ведь Гарри после Еxpelliarmus’а ничего не успел сказать. Никогда не слышал, что у заклинаний бывают побочные эффекты.

— Я же сказал – не знаю, – произнес Крэбб, с неожиданной для его комплекции нежностью, словно мать своего больного ребенка, приподнимая за плечи Драко и кладя его голову себе на колени. – Драко, – тихо позвал он, – Драко, очнись.

— А что это было за проклятье такое – Экскрю–чего-то–там?

— Я не…

— Я понял – ты не знаешь, – вздохнул Рон. – И что же нам теперь делать?

— Закончить дуэль?

— Что–о-о?

— Ну мы же вторые номера, мы должны занять их места и довести дело до конца.

— Ты что, совсем сдурел? Ты хочешь, чтобы Филч, обходя школу после отбоя, наткнулся в этом зале на четыре обморочные тушки?

— Ну почему же четыре? Кто-то из нас может и выиграть.

— Еще лучше – три обморочных тушки и один вполне здоровый, в сознании и готовый к наказанию виновник произошедшего! Просто здорово! Ничего лучше ты придумать не мог.