Забини послушно рванул простыню на себя, и вся куча постельного белья пришла в движение.

Флинт как раз дочитал до того места, где тьма накрыла ненавидимый маньяками город [20] , когда мимо него с неожиданной прытью пронеслись Крэбб и Гойл. Подняв глаза от книги, Маркус увидел угрожающе накренившуюся гору грязных простыней и под ней – оторопевшего Забини и танцующего макарену Малфоя.

— Черт! — Флинт отшвырнул книгу в сторону, одним прыжком оказался возле Драко, схватил его в охапку и рванул к выходу из прачечной.

Сошедшая бельевая лавина припорошила слизеринцев белоснежными трусами.

— Я убью тебя, Малфой, — прорычал Флинт, стряхивая с себя семейники Хагрида.

— А труп куда спрячем? — поинтересовался Гойл.

— Погребем рядом с Блейзом, — предложил Крэбб, кивнув в сторону прачечной.

— Проклятье! — Маркус принялся разгребать завал, надеясь, что Забини еще жив.

В безуспешных поисках наследника Слизерина первая неделя рождественских каникул пролетела незаметно. Днем Драко с Крэббом, Гойлом и Флинтом – Забини больше не желал к ним присоединиться – бродили по Хогвартсу, заглядывая во все мыслимые и немыслимые места, а по вечерам Малфой готовил подарки для всех своих многочисленных родственников: рисовал открытки для дядей с тетями, лепил из колдоглины зверюшек для бабушек с дедушками и вязал шапочки для мамочки с отцом. Подарки были готовы точно в срок и, навьючив ими своего филина в вечер перед Рождеством, Драко гордился тем, что все успел и никого не забыл.

На следующее утро он, едва проснувшись, кинулся разгребать гору свертков, коробочек и кулечков, присланых родными. Помимо набора мантий “От рождения до погребения”, стопки атласных рубашек и шелковых штанов, россыпи серебряных запонок и булавок для галстука, книжки “Парселтанг за 20 часов по методу Игнатиуса Вруниуса” и вороха подштанников с фамильным гербом на заднице, Драко обнаружил большую коробку сладостей от Крэбба с Гойлом и загадочный сверток от Флинта. Заинтригованный Малфой тут же разорвал упаковку и разбудил соседей по комнате своим восторженным воплем. Трясущимися руками он держал перед собой превосходную трость с набалдашником в форме драконьей головы и не мог поверить своим глазам. Маркус вспомнил, что Драко потерял свою любимую трость, не пожалел денег на такое сокровище!.. Малфой почувствовал себя неблагодарным поросенком – сам-то он даже не подумал о подарке для Флинта. Прижимая ненаглядную трость к груди, Драко в ужасе заметался по комнате. Залитая чернилами тумбочка Крэбба, стоптанные ботинки Гойла и ворчащий Забини на роль подарка мало подходили. Заскулив, Малфой бросился к своему сундуку и принялся перерывать вещи. В сторону полетели бесполезные самопишущие перья, складной нож, подписанная игроками Puddlemere United квиддичная мантия и новенький набор по уходу за метлами.

— Ага! — просияв, Драко вынырнул из сундука и выбежал из спальни, сжимая что-то в кулаке.

Без стука ворвавшись в комнату семикурсников, он с разбегу прыгнул на кровать к безмятежно спящему Флинту.

— Кхы! — Маркус дернулся и закашлялся, когда на живот ему приземлилась малфоевская тушка — сон как рукой сняло.

— Спасибо–спасибо–спасибо–спасибо! — тараторил тем временем Драко, изо всех сил стискивая Маркуса в объятьях. — Я принес тебе подарок!

Глупо улыбаясь, Малфой сунул обалдевшему Флинту под нос нечто пищащее.

— Что это? — прохрипел Маркус, одной рукой протирая глаза, а другой пытаясь спихнуть с себя Драко.

— Гибралдор!

— Гибралтар? — уточнил Флинт, подвинув наконец маленького слизеринца и усевшись на кровати по–турецки.

— Нет! — возмутился Драко. — Лабралтар!

— Лабрадор? — Маркус задумчиво повертел в руках резиновую уточку для ванны.

— Гиблаб…

— Я буду звать его Утка, — поспешно перебил его Флинт.

— Красивое имя, — одобрительно кивнул Драко и повернулся к Маркусу спиной.

Флинт завис. От медитации над Уткой его оторвал звук рвущейся упаковочной бумаги.

— Ух ты! Терренс и Стив прислали тебе книжку! — заинтересованно протянул Малфой и зашелестел страницами.

— Блин! – Маркус, вскочив, молниеносно выхватил из рук Драко журнал с полуголой красоткой на обложке и сунул его под подушку. — Это… неинтересная книжка, — промямлил он, краснея.

— Ммм, — Драко уже разворачивал следующий сверток.

Разобравшись с подарками Флинта, Малфой вернулся в свою спальню, где принялся за подарки Крэбба и Гойла, потом позарился на гостинцы Забини, но получил достойный отпор и тут же потерял к ним интерес. Остаток дня он провел с однокурсниками, играя в общей гостиной в жмурки, “горячую картошку” и “ослиный хвостик”. В Большой Зал ребята выбрались только к ужину, пообедав и позавтракав полученными в подарок сладостями.

Чинно усевшись за слизеринский стол между Крэббом и Гойлом, для поднятия аппетита Драко поиздевался над Поттером и его дурацким свитером, а потом, не спеша, повязал на шею салфетку, придирчиво оглядел фаршированную индейку, аккуратно отрезал от нее самую вкусную часть, наколол кусочек мяса на вилку, поднес ее ко рту и замер. Крэбб с Гойлом насторожились.

— О нет! Я забыл протестировать подарок Маркуса! — Драко выронил вилку, вскочил со скамьи и выбежал из Зала.

Вдоволь настучавшись новенькой тростью по стенам, Малфой решил, что все-таки зря оставил индейку без внимания, и направился в Большой Зал доедать, но возле кабинета Филча увидел на полу скомканный кусок пергамента. Уверенный в том, что в Хогвартсе подозрительные бумажки просто так не разбрасываются, Драко воровато огляделся, убедился, что коридор пуст, схватил мятый листок и развернул его. “Тютя! Рева! Рвакля! Цап!” было написано на пергаменте корявым почерком. Драко задумался. Где-то он уже это слышал. [21]

“Я непременно должен показать это Толстяку и Верзиле! — решил Малфой. — Это ключ к разгадке!”

Драко поспешил в подземелья, но ни Крэбба, ни Гойла в общей гостиной не оказалось. Подумав, что они еще не вернулись с ужина, Малфой на всякий случай спрятал драгоценную бумажку на дне своего сундука и побежал в Большой Зал. К счастью, далеко бежать не пришлось – приятели обнаружились за первым же поворотом, где отбивались от нападок злобного гриффиндорского префекта. [22] Драко торопливо пригладил волосы, заложил руки за спину и прогулочным шагом приблизился к ним: