Ты говоришь, что никогда не видел императора и не представлялся начальникам, и поэтому немного боишься. Ни в коем случае, отец, не обращай внимания ни на тех, ни на других, как облекшийся во Христа. Пусть он боится тебя, так же, как и бесы. Открой уста свои, представ пред ним. Тебе дано будет слово, ибо Христос обещал (Мф.10:19). Обличай его, если он пустословит. Не обличал ли Илия Ахава, Иоанн — Ирода, другие — других; не стану распространять речи, перечисляя их поименно. Тогда Бог был Тот же, что и ныне. Как Он возлюбил тех, так возлюбил и нас.

Ты был учеником апостолов, мучеников, пророков, отцов, преподобных. Пусть плод уподобится дереву. А если мы не станем так вести себя, то будем невеждами, а не учениками их, не сынами, не плодами, но будем принадлежать к противоположной стороне, т. е. к миролюбцам и плотоугодникам, примера которых да избежим мы и да сподобимся быть у Бога, в совершенстве подвизаясь о Христе Иисусе, Господе нашем, изрекшем: Мужайтесь: Я победил мир (Ин.16:33)!

Письмо ваше почтенно и приветствие разумно; но известие, — что сказать о нем, — прискорбно или радостно? Отошел отец мой, исповедник Христов, второй Иов, украшение монахов, устроитель любви, всеми любимый муж, человек Божий, много плакавшее око, любознательный ум, обогащенный божественным ведением, великий в смиренномудрии и отличный по мудрости, прежде образа монашеского знаменитый и после монашеского посвящения превосходнейший.

Объятый любовью к Богу и потому возненавидевший мир, он отдал в дар Христу все свое многоценное имущество. Потом, разлучившись со знаменитой супругой, родными, друзьями и знакомыми, оставил земное достоинство, дом, город, отечество, — и притом в цветущем возрасте, благообразный лицом и высокий ростом, крепкий телом и одаренный прекрасными качествами ума и внешности.

Если даже кто–нибудь скажет больше этого, то он не вполне выразит добродетели этого мужа. Он отошел, восшел к Господу. Где и как? Насильно отлученный от паствы ввиду тяжкой болезни, затем два года с лишним заключенный под стражу в городе, потом сосланный на один из островов, там завершил свое исповедническое поприще за Христа.

Не прискорбно для меня такое страдание, но весьма радостно. Он не умер, а переселился в вечную жизнь, не земля скрыла его, но приняло небо. Его принял лик исповедников, сонм подвижников, там, где истинный свет, где блаженные обители, ради которых он предпринял труды и страдания подвижнические и исповеднические. Теперь торжество, праздник, веселье у меня и у всех православных, проводивших к Богу предстателя, подвизавшегося ныне вместе с прежде подвизавшимися мучениками.

Да радуется Церковь, что она еще имеет столпов; да веселится священный сонм, что в мире опять восходят светила, озаряющие находящихся во мраке ереси. О, отец, отец, как прекрасна твоя жизнь! Как свято воспоминание о тебе! Как блаженна память твоя! Весь ты светел и прекрасен! Кто, увидев тебя, не полюбил тебя? Кто, встретившись с тобой, не чувствовал наслаждения? Обращение твое вожделенно, добродетель известна. Что же еще? Памятуй о пастве своей и обо мне, сыне твоем, хотя и нижайшем и непотребном. Ты знаешь мою любовь к тебе, как и я — твою ко мне.

Ходатайствуй за всю Церковь пред Господом, молись и обо мне, несчастном, чтобы я скорее пришел к тебе таким же образом, каким ты скончался.

Таковы воззвания мои к нашему общему отцу. А вас, ту и другую, увещаю не изменять вере и жить свято, как принадлежащих ему, одну как супругу, а другую как сродницу супруги, чтобы вам вместе с ним наслаждаться вечной славой.

Получив письмо твоей святости, прочитав его, и узнав подробно о случившемся с тобой и с находящимися при тебе святыми отцами нашими, которых имена — в книге жизни (Флп.4:3), о священном вашем изгнании и переселении в чужие земли, об искушениях и скорбях, которые вы терпите вследствие пересылки в разные места и заключения под стражу от безбожных, я, смиренный, скорбел, представляя, какие вражьи искушения поразили Церкви Божии, но вместе с тем и ублажал подвиги гонимых за Христа, как и твои, ставшего для нас вестником всего происшедшего, не поленившегося для меня, ничтожного, приложить руку к написанию письма и обстоятельно все рассказать о притеснениях. За это да благословит тебя Господь, да утвердит еще более и да укрепит в непреклонном стоянии за свидетельство Христово! Ибо я узнал, что ты, защитив это свидетельство, встретился с вождем нечестия Иоанном и не оробел, не остался вторым в словесном состязании, но твердо противостоя, победил его и смело заградил ему уста словом истины, дарованной тебе действием Святого Духа.

Поистине, нет у заблуждающихся силы слова, ибо ни света, ни истинного доказательства, и ничего правого и святого нет у тех, кто ходит во мраке с неразумным сердцем и утраченной мудростью, или справедливее сказать, — с безумием, невежеством и слепотой. Только одно у них и первое, и последнее — власть тьмы. Это у них и слово, и определение, и вера, и слава, и оружие. По плодам их узнаете их, — сказал Господь (Мф.7:16). Чего ни сделали они нечестивого и иудейского? Оскорбили Христа, Богородицу, святых, ибо чьи телесные черты подвергаются бесчестию, к тем самым первообразам и относится это оскорбление. И поэтому справедливо иконоборцы могут быть названы антихристами, как говорит Богослов и евангелист: и теперь появилось много антихристов (1 Ин.2:18).

Это немногое я пишу к твоей мудрости, в знак любви, данной нам от Бога в единомыслии и единодушии. Молись же обо мне, добрый брат, чтобы и я подвизался подобно тебе, и удостой опять известить меня о том, как ты живешь и как идут и будут идти дела твоего священного общества.

Что касается письма, то я ничего не узнал из него о твоем здоровье. Но, увы, случилось это за грехи мои! Братья известили меня, что письмо твое погибло вместе с другими, и это — дело диавола. Впрочем, слава Богу, скрывшему его от властей, иначе многие подверглись бы опасности. Известили меня и о том, что вместе с письмом погибли и ямбы, которые ты хорошо составил против иконоборцев. Тебе не следовало посылать их не переписанными и не запечатанными. Это, конечно, опечалило нас.