Со своей стороны спросим доблестного мужа: какой пользы и какого священного созерцания нельзя отсюда заимствовать? Если свойство иконы — быть подражанием первообраза, как говорит Григорий Богослов, и в образе усматривается первообраз, как говорит премудрый Дионисий Ареопагит, то очевидно, что от подражания, т. е. от иконы, исходит много пользы и через это подражание возбуждается обильное духовное созерцание первообраза. Свидетель — сам божественный Василий, который в одном месте говорит: «Чествование образа восходит к первообразу». Если же восходит, то, без сомнения, и нисходит от первообраза к образу. Никто не будет столь безрассуден, чтобы назвать чествование бесполезным или не признать подражание отображением подражаемого, так что «одно находится в другом», по словам божественного Дионисия [ [153] ]. А что может быть полезнее этого и что более способно возводить горе?

Подлинно, икона есть замена личного созерцания и, употреблю ближайшее сравнение, есть как бы лунный свет в отношении к солнечному. Если же это не так, то какую пользу приносила древним скиния свидетельства, бывшая отображением предметов небесных? И там, между прочим, были Херувимы славы, осенявшие очистилище (Исх.25:20), т. е. изображения, подобные виду человеческому.

Все возводило горе и способствовало созерцанию служения в духе.

При таком предположении напрасно было бы у нас и изображение Креста, напрасно и изображение копья, напрасно и изображение губки, ибо и это подражания, хотя и не имеющие вида человека, напрасно и все то, что передано нам, скажу словами Дионисия, в видимых образах, посредством которых, говорит он, мы по возможности восходим к духовным созерцаниям [ [154] ].

Далее, одна из пяти сил души — воображение. Воображение же может представляться некоторой иконой, ибо то и другое содержат изображения. Следовательно, небесполезна икона, уподобляющаяся воображению. А если бесполезна вторая, важнейшая, то тем более — первая, нижайшая, которая слабее, и она напрасно существует вместе с природой. И если она напрасна, то таковы же и силы, родственные ей: чувство, понимание, суждение, ум. Таким образом, естественное учение возвышеннейшими соображениями обличает в безумии гонителя иконы или воображения. Я же восхищаюсь воображением и в другом отношении. Некоторые говорят, что одна женщина, во время зачатия вообразив эфиопа, родила эфиопа. Подобное этому известно и о праотце Иакове, когда он обстругал жезлы, от взгляда на которые животные рождались пестрыми, и — о, чудо! — подобное иконе воображение оказалось завершением производительной силы (Быт.30:37).

Впрочем, вернемся к настоящему предмету. Любезный, кто, посмотрев внимательно на картину, с правой или с левой стороны, отходит от нее, не получив впечатления в уме, от прекрасной — прекрасного, а от постыдной — постыдного, так что часто, даже находясь дома, то сокрушается, то волнуется страстью? Не случается ли иногда, что кто–нибудь, заснув, пробуждается от ночных видений с радостью или скорбью? Если же так бывает, то тем более взирающий на изображения наяву обязательно получает то или иное впечатление.

Разве ты, любезнейший, не читал, что древние служили образу и тени небесного (Евр.8:5). Не является ли иконой то и другое? Не иконой ли они были возводимы к созерцанию небесного? Не подобно ли призраку, скажу словами Давида, ходит человек (Пс.38:7)? И сам ты, иконоборец, не являешься ли образом Божиим, не рожден ли по подобию Отца и не изображаешься ли на картине? Или ты один без образа, как не человек, а выродок, и потому так думаешь и о святых?

Но, чтобы речь об этом получила большую достоверность, оставив собственные рассуждения, представим самих светил вселенной, которые ответят тебе на вопрос. Григорий Нисский говорит: «Я часто видел на иконе изображение страдания, и без слез не проходил мимо этого зрелища, так живо искусство представляет зрению событие» [ [155] ]. Святой Златоуст говорит: «Я с любовью смотрел и на вылитое из воска изображение, совершенное по благочестию; ибо я видел на иконе Ангела, прогоняющего толпы варваров, видел попираемые племена варваров, и Давида истинно взывающего: Господи, уничтожь образ их в городе Твоем (Пс.72:20)» [ [156] ]. Кирилл Александрийский: «Я видел картину на стене, деву, ратоборствующую на ристалище, и не без слез взирал на это зрелище». Григорий Богослов: «На ней (т. е. на двери) был начертан образ Полемона и имел столь почтенный вид, что она (т. е. блудница), увидев его, тотчас ушла, пораженная этим зрелищем и устыдившись написанного, как живого» [ [157] ]. Василий Великий: «Встаньте теперь предо мной вы, славные живописатели подвижнических заслуг, дополните своим искусством это неполное изображение военачальника, цветами вашей мудрости осветите неясно представленного мной венценосца. Пусть я буду побежден вашим живописанием доблестных дел мученика, рад буду признать над собой и ныне победу вашей крепости. Посмотрю на эту, более точно изображенную вами, борьбу руки с огнем, посмотрю на этого борца, живее изображенного на вашей картине. Да плачут демоны, и ныне поражаемые у вас доблестями мученика, опять да будет показана им палимая и побеждающая рука» [ [158] ].

Видишь ли, как один предпочитает словесному изложению живопись, в которой заключается такая божественная сила, что от нее и бесы плачут, как другой называет живописное изображение настолько достойным почитания, что оно служит для вразумления блудницы. Посмотри, как еще один не без слез отходит от живописного зрелища, увидев на картине ратоборствующую мученицу, как другой называет любезным отлитое из воска изображение, как бы увидев в нем первообраз, и следующий за ними также не без слез отходит от картины, как бы лично увидев предмет ее? Посмотри, сколько благ; вникни, сколько пользы.

Услышав же ответ на свой вопрос не от кого–либо из людей маловажных и ничтожных, но от самих мужей, говоривших Духом Божиим и громогласно оглашающих вселенную, договори, умствователь, и конец твоей речи. «Очевидно, что это — тщетная выдумка и изобретение диавольской хитрости». Благовременно здесь громко воззвать: Подивитесь сему, небеса, и содрогнитесь, и ужаснитесь (Иер.2:12). Тщетной выдумкой и изобретением диавольской хитрости названы священные догматы богоносных отцов!