— Так что вам надо? — перебил он ее холодно.

— Прояснить один маленький вопрос.

— Какой вопрос? — спросил он, отламывая себе еще один кусочек хлеба.

— Вы были очень добры, разрешив мне остаться здесь на месяц, — начала она.

— Только потому, что вы и ваша лодка очень понравились Энтони, — поспешил объяснить он.

— Я знаю, — согласилась она и снова улыбнулась, вспомнив радостные глаза Энтони. — Он славный мальчик. Вы, наверное, очень хорошо провели день. Как картошка?

Воспоминания о сыне магически подействовали на Роя. Его черты расслабились.

— Самая вкусная картошка, которую мы когда-либо пробовали. — Он засмеялся. — Снаружи она был черная, как смоль, а внутри сырая. Но мы съели ее за милую душу. До последней крошки!

Джулия тоже засмеялась.

— Я так рада за вас с Энтони!

— Спасибо вам за идею. — К Рою наконец-то вернулись хорошие манеры.

Если бы он забыл о роли амбициозного финансиста и вспомнил о том, что он в первую очередь любящий отец! Первого она ненавидела, второго любила. И даже очень…

— Да, но именно вы осуществили эту идею. Да еще с таким блеском, — сказала она, вспоминая построенный им домик в лесу.

— Для меня это было удовольствие, — сказал он и с удивлением подумал, что только сейчас осознал это.

Он поднял глаза на Джулию, и оба замолчали. Повисшую тишину накаляли встретившиеся взгляды огненных карих глаз и сияющих синих.

— Так что вы хотели от меня, Джулия? — наконец произнес Рой. Его голос был тих и мягок.

Очнувшись, Джулия стала усиленно вспоминать, чего же она хотела от него. Медленно краснея под пристальным взглядом его строгих глаз, она призналась себе, что хочет… его. Хочет все, что он может ей предложить.

— Я… — Сладкие образы затуманили ее сознание, но, взяв над собой контроль, она собралась с мыслями. — Я хотела поговорить по поводу тропинки, которая идет от моста. — Она остановилась в надежде на какую-нибудь реакцию с его стороны, но ответом ей было лишь тягостное молчание. — Я не знаю, могут ли мои пациенты ходить по ней ко мне на прием. Вы не сказали. Я была бы вам очень признательна, если бы вы разрешили им ходить через ваш остров. В этом случае я смогу продолжить работать.

Рой молчал, обдумывая ее просьбу. Не шевелясь от напряжения, Джулия ожидала его решения.

— Нет.

Она даже отпрянула, настолько сильным было ее разочарование. Она внимательно вгляделась в лицо Роя, пытаясь найти признаки сомнения, но он был холоден и непоколебим.

— Я могла бы платить вам ренту, — предложила она.

— Нет. — Голос его прозвучал, как выстрел, и Джулия поняла, что это окончательное решение.

— Вы не тратите слов понапрасну, — горько сказала она.

— У вас ко мне еще какое-то дело? — спросил он, взглянув на часы.

— Дело? Все дела у меня там, на лодке. Люди ждут моей помощи.

— Извините, но мне нужно позвонить.

— Я в этом не сомневалась, — выдохнула Джулия и развернулась, чтобы уйти. Смешная, горько подумала она. Весь день она лелеяла глупые фантазии, надеясь, что Рой разрешит ей остаться на острове и заниматься своей практикой. Она воображала, что его ледяное сердце растает при виде сияющих глаз сына и красоты местной природы, что они станут добрыми друзьями, а потом, может быть, любовный вихрь накроет их с головой и закружит…

К чему были все старания Памелы? Рой безнадежен. Джулия вспомнила его холодный взгляд. В нем не было той загадки, которой наделило его ее романтическое воображение. Памела, ты совершила ошибку!

— Я провожу вас, — буркнул он и шагнул вперед, чтобы открыть перед ней дверь.

Уже стемнело, и сквозь приоткрытую дверь на них повеяло холодом ночи. Джулия съежилась.

— До свидания, — тихо сказала она. — Я должна была предположить такой исход. Завтра я оставлю остров и попробую найти себе другую работу. — Она сделала шаг вперед, чтобы переступить через порог, но сильная рука властно обвилась вокруг ее талии и притянула к себе.

— Нет!

Она обернулась и с удивлением заметила в его глазах испуг.

— Нет, — сказал он уже тише.

Мягким движением он повернул ее к себе. Вырываться было ниже ее достоинства и, спокойно скрестив руки на груди, она посмотрела на него усталым взглядом.

Деловой джентльмен из Бостона привык, чтобы все плясали под его дудочку? Он полагал, что сможет манипулировать ею, как ему будет угодно? Но она не была его служащей, которой он мог отдать приказ. Она никогда ни от кого не зависела. Никто не указывал ей, что делать, и Рою Хайдену придется смириться с этим. Ей нет больше никакого дела до этого эгоистичного, надменного горожанина, голова которого забита цифрами, а сердце стучит в такт звону монет.