– А сказать не мог? – Арина зажмурилась, обняла его за голые плечи. – Перцев, ты такой дурак!

– И ты дура тогда тоже, – возразил он и начал забираться к ней под куртку, дальше под кофту. Начал ловить губами ее рот. – Я тебя люблю, между прочим. И любил, наверное, давно, а ты мне про эту…

Под этой подразумевалась Инка, скорее всего. И упоминание о ней неожиданно отрезвило.

– Саш, остановись. – Она оторвала от себя его руки, отодвинулась, одернула одежду.

– Ну вот, опять! – хмыкнул он, зажмурился и замотал башкой. – А я знаю, что ты его все еще… Ваня, как же! Он же такой… А я кто?! Я… Я неудачник…

– Кто сказал?

Арина глянула на часы, время шло. А у нее на привязи беглый уголовник в кухне сидит. И вопросов полно, которые следует задать его начальнику, способствовавшему увольнению Ветрова. Кстати, тот мог знать и про место, где скрывается Софья, если она, конечно же, еще не объявилась. Не факт, конечно, а вдруг?

Дел много, а они запили, понимаешь!

– Инка сказала. Сказала, что ты Ваньку все еще любишь. А я… – выдохнул с фырканьем Перцев и вдруг сморщился, глянув умоляюще. – Блин, так голова болит. Сил просто нет. Ты ничего не принесла?

– В смысле? – Она вышла из ванной и поволокла его оттуда, не забывая помогать переступать крохотные порожки, чтобы он в своих носках ноги себе не сбил.

– Валька сказала, что с тобой передала бутылку коньяка, – шепотом напомнил Перцев и направил стопы в комнату. – Сергей Иваныч, а! Где ты, а?

Сергей Иванович лежал в полной отключке на диване в крохотной гостиной Валечки. Ноги навытяжку. Голова на диванном валике. Одна рука на животе, вторая свешивалась к полу. Пальцы настороженно застыли на горлышке ополовиненной бутылки.

– О, коньячок! – обрадовался Перцев, вытянул бутылку из пальцев начальника, глянул на Арину с вопросом. – Можно?

– Нет. – Она надула губы, попыталась коньяк отобрать, но Сашка держал крепко и все время норовил бутылку спрятать себе за спину. – Саш, вот что ты делаешь, а?! Мне нужна твоя помощь!

Он фыркал, мотал головой, виновато улыбался, но так и не отдал ей бутылку.

– Помощь? Я готов, Ир. Я всегда готов! – лопотал он, скорее всего почти не осознавая, что говорит. Его качало из стороны в сторону, голова еле держалась, а взгляд все время уплывал куда-то, но он настойчиво твердил: – Идем, идем, куда?! Щас я глотну, и идем… Ир, ну скажи, куда?!

Он сделал два больших глотка из бутылки, добрался до кресла у балкона, упал в него. Голова тут же свесилась на грудь, и Сашка сонно засопел в унисон с Сячиновым.

– Господи, Перцев, мне в «Факел» нужно. Нужно говорить с людьми, – принялась причитать Арина, отбирая бутылку из пальцев Перцева и пряча ее за занавеской в дальнем углу у батареи. – А кто со мной станет говорить без удостоверения?! Я так надеялась на тебя, а ты…

– Мы были в «Факеле», Ир, – вымолвил он едва различимо, голова судорожно дернулась. – Там ничего нового, я снова там был позавчера. Подруга пропала.

Она сразу поняла, о ком он.

– Подруга, может, и пропала, да друг нашелся, – вздохнула она с горечью, заходила по комнате, с неприязнью рассматривая дремлющих пьяных мужиков. – Пришла за помощью, и что?! Один другого лучше! А время тикает! А он сидит! А что мне делать?! Сдавать его, да?

Ответом ей было лишь сонное сопение да невнятное бормотание Перцева. Единственное, что удалось ей разобрать, когда она уже двигала к входной двери, так это, как он, встрепенувшись, возопил:

– Кто это – он, Ир?! Опять он???

Она захлопнула дверь Валечкиной квартиры, не забыв перед уходом проверить, выключен ли газ. К счастью, плитой эти двое не пользовались. Они вообще, кроме стаканов, ничем не пользовались, даже не закусывали. Все бутерброды с колбасой, сыром и холодным вареным мясом, любовно приготовленные Валечкой, так и лежали нетронутыми на большом блюде. Ощипанной оказалась лишь буханка черного хлеба да гроздь винограда.

Арина вышла на улицу, села в машину и тут же потянулась к телефону.

– Приемная фирмы «Факел», – прошелестел в трубке голос секретарши.

И Арина тут же представила себе высокую белокурую девушку, встретившую ее недружелюбно и настороженно. Вряд ли ее отношение к Арине переменилось теперь. Тем более что удостоверение, предъявленное прежде, покоилось в кармане куртки Сашки Перцева. А сам Сашка Перцев покоился в Валечкином кресле, задремав после двух глотков коньяка.

– Здравствуйте, – прокашлявшись, поздоровалась Арина. – Это Арина Степановна Воробьева, я была у вас вместе…

– Я помню, – перебила ее секретарша нелюбезно. – Вы по поводу гибели Аллы Митиной приходили.