Но они просто ухватились за эту мысль! Бабушка и фотограф захлопотали, пересадили Лиз, стали расправлять складки на ее платье.

— Тебе удобно, душенька? — беспокоилась бабушка.

Лучше бы у него спросили! У него в паху словно расплавленный свинец, и брюки стали тесны, и он не знает, что делать с руками. То есть знает, конечно, но Лиз не позволит… А зачем тогда с такой готовностью уселась к нему на колени? Она обвила руками его шею и прислонилась к нему.

— Не беспокойтесь, мне удобно.

— Положите руку ей на колено, а второй обнимите за талию, — предложил фотограф.

Что за пытка! Он всем телом ощущал тяжесть и тепло ее тела и боролся с искушением прижать Лиз еще ближе, еще теснее, потереться о ее бедро и облегчить свое возбуждение. Еще секунда, и все заметят! Ну все! Он решительно притянул ее к себе и усадил прямо на возбужденную плоть, которую едва сдерживала молния брюк. Лиз выдохнула.

— Лиз, положите ногу на ногу, — посоветовал фотограф.

Лиз изменила позу, а Гарри чуть не взорвался: он был так возбужден, что теперь малейшее ее движение приведет к конфузу.

— Теперь передвиньте руку… нужно, чтобы на фото отчетливо получилось ваше кольцо.

— У нее нет кольца, — осуждающе покачала головой бабушка.

— Пока нет, — поправила Лиз. — Но скоро Гарри мне купит. Правда, дорогой? Как раз сегодня мы собирались пройтись по магазинам.

Это что еще за новости? Что она придумала?

— Не получится, — возразил он. — Мне нужно на работу.

Наконец-то! Прекрасная возможность поссориться!

— Что за глупости, — неожиданно вмешалась бабушка. — Ничего не может сейчас быть важнее свадьбы. А купить любимой кольцо… да это давно уже нужно было сделать!

Она повернулась к Лиз и ласково спросила:

— Деточка, а куда вы собирались пойти?

— Мама обещала отвести меня к своему ювелиру.

Гарри вытаращил глаза:

— У твоей матери имеется свой ювелир?

— А ты как думал? Если столько раз выходить замуж, необходимо иметь своего человека, который бы снабжал бриллиантами.

Действительно, что может быть естественнее? Да, эта свадьба дорого ему обходится. И если бы только в смысле денег!

Фотограф попросил их повернуться друг к другу лицом.

— Нужно, чтобы все видели любовь в ваших глазах.

Гарри разозлился. Какая любовь! Ей даже доверять нельзя, она раз за разом нарушает все договоренности!

Фотограф был в восторге:

— Превосходно! Сколько чувства! Замрите! Великолепно! Какая страсть! Прямо ощущаешь электрические разряды!

Лиз едва заметно улыбнулась. Ей весело!

Но бабушку не проведешь. Она знает Гарри как облупленного.

— Что случилось, мой мальчик? Ты чем-то расстроен? Ну, милый, влюбленному не к лицу такое угрюмое выражение.

— Чем ты огорчен, любимый? — подхватила Лиз.

Она нежно коснулась его щеки, провела пальцем по подбородку. Да она вошла во вкус! Ей что, действительно нужно это кольцо? Пусть забудет. Он не собирается жениться.

— Давайте быстрее закончим, — устало поторопил он фотографа.

А Лиз одарила его веселой улыбкой.

Фотограф несколько раз щелкнул затвором, а потом взглянул на них поверх камеры.

— А теперь, друзья мои, коронный номер программы. Поцелуй. Да изобразите мне такой, чтобы линзы запотели!

О, теперь его очередь! Он ей покажет, как нарушать договоренность! Она узнает, как шутить над мужским желанием! Он крепче сжал талию «невесты», взглянул ей прямо в глаза тем самым взглядом, от которого женщины тают, понизил голос, добавив в него волнующую хрипотцу:

— Поцелуй меня, любимая.

— С радостью, дорогой.

Какое счастье, что Гарри сидел в дедушкином кресле! Если бы он стоял, то от неожиданности рухнул бы как подкошенный. Вместо того, чтобы возразить, как они договаривались, или хотя бы нехотя уступить, она прильнула к его губам с такой жадностью, с какой измученный путник приникает к прохладному роднику. И принялась целовать его со страстью, которая вовсе ни к лицу деловому партнеру. Но Гарри об этом не думал. Он вообще ни о чем больше не думал. Он отвечал на ее поцелуи.