Что касается языков, то здесь дело обстояло еще хуже. Когда Малик приехал домой на рамадан, то показал Амире свои учебники английского и французского. Буквы были странными, совершенно непохожими на стремительную арабскую вязь. Надувшись от гордости, хотя и не без запинки, Малик прочитал стихотворение знаменитого английского поэта, чье имя в переводе на арабский значило «потрясающий копьем» [1] . Английские слова производили впечатление бессмысленного шума, но Амира просила брата снова и снова повторять их.

Несмотря на двухлетнюю разницу в возрасте и вызванные ею беспрерывные ссоры, Амира и Малик были, на удивление, дружны. Это замечали все взрослые, не слишком одобряя такую близость. Тетка однажды грустно заметила, что дружба эта возникла оттого, что в семье всего двое детей — мальчик и девочка, а девочек не очень жаловали в семьях аль-Ремаля.

Теперь же, в ореоле образованности и европейского лоска, Малик стал для сестры настоящим кумиром. Она считала недели до его приезда на праздники и на летние каникулы, когда британские профессора бежали из Каира, спасаясь от египетской жары. Когда же Малик наконец приезжал, Амира буквально терроризировала его расспросами о Викторианском колледже и о предметах, которые там изучались.

В один из таких летних приездов и произошел случай, ужаснувший Амиру и одновременно вознесший Малика на еще более высокий пьедестал в ее глазах.

В тот день в саду было необычайно тихо и спокойно. Женщины и большинство детей ушли в дом немного вздремнуть. Малик играл в шахматы с принцем Али из династии аль-Рашад.

Пристроившись рядышком на мраморной скамейке, Амира внимательно следила за игрой.

Девочкам не полагалось играть в шахматы, но Амира так часто наблюдала, как это делает Малик, что начала понемногу разбираться в тонкостях увлекательной игры.

Малик передвинул коня на королевский фланг.

— Побереги своего ферзя, — дружески предупредил он своего титулованного противника.

Амира едва заметно покачала головой. Даже она поняла, что Малик не собирается угрожать черному ферзю.

— Не переживай из-за моего ферзя, — надменно ответил принц и отвел фигуру на другой конец доски.

Не успел он поставить ферзя на новое место, как Малик своим ферзем взял королевскую пешку черных.

— Мат, — сказал он с довольной улыбкой.

— Дешевый трюк! — закричал принц, раздосадованный проигрышем, и со злостью швырнул доску на землю. Фигуры разлетелись в разные стороны, и одна из них попала девочке в глаз.

— Ты сделал мне больно, — жалобно сказала Амира и заплакала.

Принц просто окаменел от ярости.

— Сука! — прокричал он, словно Амира была виновата в его непростительной выходке.

Малик действовал молниеносно. Амира не успела ничего понять, а принц Али уже валялся на траве, сбитый с ног ударом юного Бадира.

Это было неслыханно. Амира даже перестала плакать. Один мужчина поднял руку на другого; само по себе это было ужасно, но замахнуться на особу королевской крови — это было просто немыслимо. Кто-нибудь заметил происшедшее? Бахия в дальнем конце сада, казалось, была поглощена созерцанием вершин финиковых пальм.

Принц, пошатываясь, поднялся на ноги.

— Ты мне за это заплатишь, — процедил он сквозь зубы, стараясь, правда, держаться подальше от обидчика.

Амира видела, что Малик испуган, но его голос не дрогнул, когда он ответил принцу:

— В самом деле? Ты собираешься мне это рассказать? Кому? Отцу или, может быть, братьям? Тогда не забудь сказать им, как ты назвал мою сестру!

Принц, сверкнув глазами, резко повернулся и ушел, не проронив больше ни слова.

До глубокой ночи Амира и Малик взволнованным шепотом обсуждали происшествие. Девочка была уверена, что скоро явятся королевские стражники и схватят Малика. Своим поступком он нарушил все правила и законы. Малик, правда, не очень уверенно, убеждал сестру, что ничего страшного не случится и никто не схватит его. Мальчишка просто трус, хоть и принц.

— В правилах, сестренка, — сказал Малик с несколько наигранной бравадой, — самое главное то, что иногда их надо нарушать. Очень важно только знать, когда именно.

Амира даже от взрослых никогда не слышала ничего подобного. Но в устах брата это утверждение было естественным. Он еще больше вырос в глазах девочки. Малик до этого случая был ученым и светским человеком, теперь он, кроме того, превратился в отважного, благородного разбойника.

— Мама, я поеду осенью в Викторианский колледж?