— Хорошо.

— Вы не возражаете, Рабия?

— Разумеется, нет, ваше высочество!

— Bon [3] .

Филипп вставил в уши фонендоскоп и приложил мембрану к спине Амиры.

— У нас мало времени, — сказал Филипп по-французски. — Отвечайте только на мои вопросы. Дышите глубже. Вдох. Выдох. Это дело его рук, да?

— Да.

— Еще раз вдохните и выдохните. Он и раньше бил вас?

— Так сильно впервые.

— Еще один вдох и выдох. Мне кажется, что вы в большой опасности.

— Я видела, как он убил человека.

— Еще вдох. Вам надо бежать от него. Я помогу вам, насколько смогу.

— Вы ничего не можете сделать.

— Ложитесь на спину и расслабьтесь, мне надо прощупать ваш живот.

Прикосновения его были уверенными, профессиональными и одновременно очень нежными. Казалось, его руки обещали безопасность, убежище, защиту.

— Здесь больно?

— Нет. Если я убегу, он заберет сына.

— А если вы возьмете мальчика с собой?

— Он пустится в погоню, настигнет и убьет меня.

— Здесь вы что-нибудь чувствуете? Даже во Франции?

— Здесь немного побаливает, как от синяка. Да, даже там. — Интересно, Филипп что, хочет, чтобы она убежала от Али к нему? Боже, если бы это было возможно!

— Покашляйте, пожалуйста. Хорошо. А если вы с сыном исчезните?

— Я не поняла вас.

— Можно уехать далеко отсюда. Стать другим человеком. Это возможно, у меня хватит денег на это.

— Я повторяю, что он устроит на нас охоту. Вы не имеете ни малейшего представления об этих людях.

Филипп склонился, рассматривая швы на лбу Амиры.

— Прекрасно заживает. Шрам как от маленькой царапины.

— Я не думаю, что в ближайшее время он осмелится на что-нибудь подобное.

— Я тоже на это надеюсь. Но вам все равно надо бежать отсюда. Я постараюсь что-нибудь придумать, подумайте и вы над этим.

— Прошу вас, не надо. Вы не сможете мне помочь. Не надо даже пытаться.

— Я ваш лечащий врач, ваше высочество. Забота о вашем здоровье — мой долг.

— Вы не понимаете, какая опасность будет вам угрожать.

— Очень даже хорошо представляю. — Он отошел от ее кровати. — Наша больная идет на поправку, — сказал Филипп по-арабски. — К тому же она прекрасно говорит по-французски.

— Бог не оставит госпожу своими милостями.

— Я в этом не сомневаюсь. Ну что ж, ваше высочество, я оставляю вас в надежных руках доктора Коньяли. Следуйте его указаниям. Я посмотрю вас еще раз, как только представится возможность приехать в аль-Ремаль.

— Когда это произойдет, доктор?

— Я приглашен на празднование пятидесятилетия правления его величества. Разве я не говорил вам об этом?

Сердце Амиры радостно забилось. Празднование пятидесятилетия восшествия короля на престол должно было состояться меньше чем через два месяца. Предполагалось, что торжества продлятся шесть дней.

— Мне будет очень приятно увидеть вас, доктор.

Их взгляды встретились.

— Берегите себя, ваше высочество. Au revoir [4] .

— Au revoir.

Уходя, Филипп похвалил усердие Рабии, чем вогнал в краску добросовестную медсестру.

— Естественно, он будет нашим гостем, — заявил Али. — Это самое меньшее, что я могу для него сделать. Он спас тебе жизнь и уехал так быстро, что я не успел его как следует вознаградить.

— Может быть, ему будет привычнее в одном из новых отелей, — возразила Амира неожиданно для самой себя.

Али отмахнулся от слов жены.

— Все гостиницы города забиты до отказа. Я, конечно, могу найти для него номер, но зачем?

Али был прав. На пятидесятилетие прибыли многие коронованные особы Ближнего Востока и множество почетных гостей из Европы и Америки, а чтобы пересчитать первоклассные отели аль-Ремаля, хватило бы пальцев одной руки. Сотням гостей придется рассчитывать только на частное гостеприимство. Почему Амире так не понравилась идея принимать Рошона в собственном доме? Ведь в госпитале она была готова отдать все на свете, лишь бы он был рядом с ней хотя бы еще неделю. Может быть, ей что-то почудилось в тоне Али, какой-то скрытый смысл, намек на какую-то двусмысленность.