— Как бы то ни было, все уже устроено, — сказал Али. — Я звонил ему час назад, и доктор принял мое приглашение.

Амира ухитрилась сохранить на лице безразличие. Муж подошел к ней, и Амире стоило больших усилий не содрогнуться от отвращения, когда Али дотронулся до ее лба, словно хотел пощупать, нет ли у жены жара. По ее телу поползли мурашки.

— Ты хорошо себя чувствуешь? Сможешь ли ты проследить за переездом в наш дом на время праздника? Боюсь, что я буду слишком занят другими делами.

— Не волнуйся, я прекрасно себя чувствую.

Расположенный у древнего оазиса к югу от города большой дом был очень красив. Как и другие младшие члены королевской семьи, Али и Амира освобождали дворец на время праздников для важных гостей. Например, в спальне Амиры должна была жить супруга президента Соединенных Штатов.

— Я приказал слугам все приготовить уже сегодня днем, — сказал Али. Он посмотрел на часы. — Мне сегодня предстоит столько беготни. Если что-нибудь понадобится, немедленно оповести меня. Во дворце будут знать, где меня найти.

— Хорошо.

— Не переутомляйся.

— Не буду.

Улыбнувшись, Али вышел.

«Искренна ли его улыбка?» — подумала Амира.

Внешне Али превратился в самого заботливого мужа в аль-Ремале, но это уже не имело никакого значения. Что бы он ни делал, Амира оставалась совершенно равнодушной к мужу.

Даже если бы тысяча ангелов в один голос уверяли ее, что Али изменился, им бы не удалось убедить Амиру в истинности своих слов.

Первые несколько недель после ее выписки из больницы стали для Амиры временем передышки. От нее ничего не требовалось, только выздороветь и окрепнуть. При этом Амира была постоянно окружена женщинами: свекровью, золовками, кузинами, подругами, служанками, многих из которых она едва знала.

Все эти женщины считали своим долгом при встрече сказать что-нибудь об ужасной аварии, с тем чтобы потом ни разу о ней не упомянуть. Они не отвечали на вопросы Амиры о подробностях катастрофы, ссылаясь на то, что о страшном происшествии надо как можно быстрее забыть. Впрочем, она не задавала вопросов и ничего не забыла: ни человека, убитого ночью в Александрии, ни избиения, ни тем более своих предчувствий относительно будущих отношений Али и Карима. По мере того как возвращались силы, крепло ее решение бежать.

Амира выздоравливала, и толпа нянек постепенно таяла. Это только ее радовало: ей нужен был теперь покой, немного одиночества, чтобы отдохнуть от сочувствия, которое раздражало ее, как запах дыма от горевших свечей. Амира больше не нуждалась в жалости.

Теперь она бесплодна, как земля пустыни. Ей двадцать два года, но вся жизнь в прошлом, после случившегося у Амиры больше нет будущего. Сточки зрения окружавших ее женщин случившееся означало гибель самого существенного в Амире, и женщины, выражая сочувствие, втайне радовались, что их миновала чаша сия.

Али прекратил свои сексуальные домогательства. Амира не представляла себе, что станет с ней, если муж снова предъявит свои права. Конечно, можно разыграть удовольствие или просто отказаться и заодно удостовериться, насколько истинна доброта, которую напустил на себя принц Али аль-Рашад. А если он оставил ее в покое надолго или даже навсегда? Может быть, он понял, какое отвращение внушает жене своими прикосновениями, или она сама оттолкнула его своим бесплодием?

Несколько дней назад Амира случайно подслушала, как Фаиза громогласно заявила, что Али должен взять себе другую жену. И, конечно, Али так и поступит. Никто не упрекнет его за это, более того, его не поймут, если он этого не сделает.

В конце концов какое все это имеет значение? Сейчас Амира жаждала только избавления. Избавления любой ценой.

Амира послала за машиной, чтобы переехать в новый дом. Через минуту слуга доложил, что автомобиль у подъезда. В новом положении были свои преимущества: притворство Али зашло так далеко, что он предоставил жене полную свободу передвижения.

Выйдя на улицу, Амира ощутила пронизывающий холод — в аль-Ремале наступила зима. Пожалуй, сегодня ночью температура опустится ниже нуля.

«Хорошо бы потеплело к приезду Филиппа», — подумала женщина.

Водитель, здоровенный детина с лицом, изрытым оспой, бросился помочь Амире сесть в длинный, сверкающий «роллс-ройс». Водитель был одновременно телохранителем, он был мастером восточных единоборств и в совершенстве владел холодным и огнестрельным оружием, ножи и пистолеты хранились под передним сиденьем машины.

— Мир тебе, принцесса.

— Мир тебе, Джабр.

— Включить печку, принцесса?

— Нет, спасибо, мне хорошо и так.