Шрифт:
Он неторопливо шел с небольшим фирменным пакетом из кафе, в котором тащил какую-то еду.
Подойдя к машине, Фред сел на место водителя, бросил пакет напарнику и завел мотор.
— Ну и что? — спросил Рем.
— Даже за столик садиться не потребовалось. Я там увидел парня, к которому тогда в машину Танжер запрыгивал.
— Я помню, как он садился, но шофера не запомнил.
— А я запомнил. Так вот, он дул с кем-то пиво и жаловался, что кто-то валит людей его босса.
— Прямо орал? — засомневался Рем.
— Нет, совсем не орал. Нашептывал достаточно громко, и артикуляция была откровенная. Сказал, что сбили машиной лучшего агента, а потом пристрелили парня, отвечавшего за особые поручения.
— Стрелка?
— Типа того. Вот и подумай, о чем станет говорить с нами господин полковник после того, как с нашей помощью прибрал своих специалистов.
— Да уж понятно о чем. Объявит о списании.
— Поэтому пора сваливать, — сказал Фред и тронул машину.
120
Последние полтора месяца пролетели для Ферлина незаметно. Стремительные, суматошные и неподготовленные выезды чередовались с перерывами по два-три дня, когда группа отсыпалась и отъедалась, чтобы снова начать лихорадочные сборы.
Стрелять приходилось редко, поэтому Ферлин выходил в долину для упражнений. Требовалось привыкнуть к новой винтовке, поскольку ему часто казалось, что в его руках прежнее оружие, с которым было так много связано — длинные переходы, высадки и жаркие схватки, когда палить приходилось едва ли не в упор. Да и умения оно требовало немало, ведь возможности его процессора были ограниченны.
Новая винтовка — совсем другое дело. Легкая, ладная, все понимающая и упреждающая ошибки. Как молодая жена из сказки, которая и красива, и умна, и хозяйка хорошая.
Оставив изнуряющее самокопание и переживания прошлых лет, Ферлин вышел из каюты и увидел в коридоре полковника. Тот стоял под плафоном и читал какой-то документ.
— Добрый день, сэр, — сказал Ферлин.
— Вообще-то полночь, приятель, — ответил Шепард, сворачивая лист и убирая в карман.
— По бортовому времени?
— Да, по бортовому. Мог бы и приспособиться за двое суток.
— Будет приказ — приспособлюсь, — улыбнулся Ферлин.
— Считай, что ты его получил.
— Считаю. А что получили вы? — спросил Ферлин нахально, ожидая, что Шепард пошлет его подальше, но тот не послал.
— Летим на Билтор.
— На Билтор?
Ферлин наморщил лоб.
— Там служит мой земляк!
— Из твоего города?
— С какого города, сэр? Вы что, не видели, где я живу? С Хуторской пустоши!
— Это тот мальчишка, о котором ты рассказывал?
— О котором вы спрашивали, — уточнил Ферлин. — Вообще-то он уже капрал и на хорошем счету.
— И это замечательно, но вряд ли ты с ним встретишься, на Билторе нам рекомендовано четыре очага.
— Каких очага? — спросил Ферлин.
— Ты действительно дурачок, рядовой Кокс, или придуриваешься?
— Конечно, придуриваюсь, сэр, но хотелось бы знать какие-то подробности. Вы ведь нас держите на информационной диете, между прочим.
— Не всех. Тебе вот сказал больше, чем положено по инструкции.
— А почему?
— Потому, что я хочу хоть с кем-то общаться, Кокс! И если ты помнишь, мы с тобой раньше постоянно общались. Этот конфликт нас развел.
— Хорошо, будем считать, что любовь восстановлена. Что дальше?
— А дальше я хочу посоветоваться с тобой, на какой очаг нам идти.
— Сколько этих очагов?
— Четыре. Но карта у меня в каюте.
— Хорошо, сэр, идемте в вашу каюту. Но я хочу чаю с малиновым вареньем.
— Клубничный джем сгодится?
— Сгодится даже морковный.
121
Расстелив перед собой карту, Ферлин, казалось, бездумно переводил указательный палец с одного очага на другой, а следивший за ним Шепард думал, что зря пригласил Кокса, ведь полчаса назад сам он точно так же водил по карте пальцем и не знал, что выбрать.
— Вот этот, сэр! — наконец сказал Ферлин, ткнув пальцем в самое яркое пятно, выполненное красной тушью и дополненное цифровыми комментариями черного цвета.
— Почему это? — спросил Шепард, ставя перед Фер-лином бокал с чаем и розетку с клубничным джемом.