– Сегодня, ребята, у меня появился странный подзащитный. На последнем ограблении он так наследил, что абсолютно не веришь в его причастность к этому делу.

– Как это, Максим Петрович?

– Этого парня зовут Юра Грымов. То, что он был в этой квартире, бесспорно. Куча улик на этот счет. Но я уверен, что не он брал сейф.

– А что он сам говорит?

– Молчит! А в ограбленной семье есть Элеонора, красивая девушка с косой. Из чего я делаю вывод, что тут замешана любовь.

– Точно, Максим Петрович! Я бы тоже молчал, чтоб Татьяне не повредить.

– Да, ребята, любовь – это красиво! Помогите мне отмазать этого парня. Ведь сейчас на него все семнадцать сейфов повесят. И сядет он на двадцать лет из-за какой-то случайности.

– Мы готовы помочь. Скучно весь день у моря загорать! И мы же журналисты. Парня спасем, и статья может получиться.

– Правильно, ребята! Но мы приехали. Вот он ваш отель «Бастион». Почти в центре города. В двадцати метрах наш Бродвей – Большая Морская улица…

Капитан Лозовой в глубине души понимал, что подследственный Грымов не при делах! Не ломал он все эти сейфы. Но уж больно складно всё получалось.

У парня почти по всем эпизодам не было алиби. Брали сейфы всегда в вечернее время. В двадцать три ноль-ноль! Плюс-минус час, полтора.

Спрашиваешь его – где был? Гулял!

Но с кем гулял, не говорит.

Вадим Лозовой считал себя честным человеком, но сейчас он старался засунуть свои сомнения в глубины подсознания.

Полковник Андрей Кормач уже несколько месяцев распекал капитана за те полтора десятка сейфовых краж.

Это уже не глухари и не висяки! Это явный и полный кошмар.

Но как их ловить, если бандиты не оставляли следов. Они работали буквально в белых перчатках. На одном из сейфов криминалист нашел белую нитку.

Но это только в кино ловят преступника по откусанному огурцу, по капле бензина или по одной белой хлопковой нитке.

Несколько часов Лозовой убеждал себя, что Юра Грымов преступник. И убедил!

Теперь предстояло делать две вещи.

Надо прессовать парня, добиваясь признания.

И хорошо бы найти против него свидетелей и улики по всем эпизодам. А все факты и доводы, говорящие за него, надо отметать и игнорировать. Нечего выполнять работу за адвоката!

Капитан Лозовой поехал в СИЗО вечером.

Он попросил ребят, чтоб Грымова с утра немного потрепали. Дневная усталость заключенного и обстановка в мрачной комнате для допросов создадут атмосферу доверия.

Надо расположить парня к себе, а потом посоветовать сознаться: «Чем больше грабежей ты возьмешь на себя, тем меньше тебе дадут. А если ты сознаешься во всех эпизодах, получишь условный срок. Год или два».

Капитан понимал, что ему предстоит не просто врать, а говорить вот эту полную чушь.

Но после двух суток в камере человек начинает верить в чудо. И чем глупее ложь, тем надежнее она убеждает.

Лозовой не стал направлять настольную лампу в лицо сидящего перед ним Грымова. Пока еще рано!

Капитан попытался придать своему грубому милицейскому голосу максимум доброжелательности.

– Жалко мне тебя, Юра. Даже не знаю, как тебе помочь. Вляпался ты по самые уши.

– Это точно! Я думал сегодня весь день и решил сознаться.

– Отлично, Грымов! Я приму у тебя явку с повинной. Но только по всем шестнадцати эпизодам. Ты согласен с этим?

– Я на всё согласен, товарищ следователь! Только о каких эпизодах вы говорите?

– Ты взломал в городе шестнадцать сейфов! Могу напомнить – где, когда и как.

– Ничего я не ломал! Я хотел сознаться, что меня в этот дом пригласила Эля Кропоткина. А тут вдруг вернулись родители. Я сиганул под кровать. А потом выпрыгнул в окно.

– Значит, Грымов, это твоя версия. Значит, продолжаем дурочку валять и не сознаёмся?

– Но всё так и было!

– А девушка подтвердит?

– Если при родителях, то нет. Она их боится.

– Так! Это значит, Грымов, что мы будем допрашивать Элеонору Кропоткину в присутствии ее родителей! Теперь ты понял, какой расклад? Сознавайся или будет хуже.

Они устали после Рощинска, после свадьбы и после поезда. Даже в шикарном купе человеку надоедает постоянная тряска, шум и быстрая смена пейзажей за окном.

В люксе отеля «Бастион» была отдельная спальня с широкой кроватью. Конечно, Татьяна с Андреем и в Рощинске жили в хорошем номере. Но тогда у них не было штампа в паспорте. А сейчас они впервые спали, как муж и жена.