— Наверное, на ней сидят уже люди Султан-Ахмета.

— Мухетдин уверяет, что никто уже не помнит эту тропу. Когда-то ее показал ему отец. И он сам один или два раза спускался по ней, преследуя зверя — медведя или оленя. Он не станет обманывать, и я не думаю, что это ловушка.

Новицкий помолчал, обдумывая слова Семена. Мухетдин неожиданно наклонился вперед, глянул ему в лицо, снова осклабился и что-то проговорил так же кратко и быстро.

— О чем это он?

— Говорит, что видел тебя сегодня. Стрелял два раза и промахнулся. Третий раз попал бы всенепременно, но начали бить орудия, и он отполз выше. Говорит — ты счастливый.

Сергей вспомнил две ударившиеся рядом пули и почувствовал, как холодок пополз по хребту.

— Почему он решил помочь нам, а не своему хану?

— Он слышал, что русские хорошо платят…

К удивлению Новицкого, Ермолов поверил сразу. Вельяминов еще сомневался, расспрашивал Сергея, что за человек этот Мухетдин, да почему же ему доверяет Атарщиков? Новицкий ежился под холодным взглядом начальника штаба корпуса и отвечал честно, что видит аварца впервые, но Семен с ним знаком издавна и верит ему вполне. Он же, Новицкий, полностью надеется на казака.

— Оставь его, Алексей Александрович, что он знает, он уже рассказал.

— Я бы хотел еще посмотреть на этого Мухетдина.

— И что увидишь? Грязная морда, усы, папаха. Бешмет, весь в дырьях, он не снимает и не стирает. Что ты поймешь? Что проверишь? Но я знаю, что здесь, на востоке, золото побеждает так же уверенно, как и свинец.

— Надежнее всего сталь, — проворчал Вельяминов.

— Ты прав. Но сегодня дорогу штыкам проложить может другой металл. Распорядись вызвать сюда майора Швецова из Кабардинского. Только без всякого шума. Помнишь, — оборотился Ермолов к Новицкому, — как два года назад его выручали из чеченского плена? А вот теперь он может нас выручить. Он эту яму еще не забыл. Зубами грызть будет…

Кряжистый Швецов спокойно слушал командующего:

— Поднимешь свой батальон и поведешь к левому флангу. Только тихо-тихо. Чтобы даже соседи не слышали. За охранением будет ждать тебя проводник. Версты через четыре поползете наверх. Там, помнится, стоит мощный лес. И от ветра защитит, и не так нашумите. Дам тебе два орудия. Больше не понадобится, вам и эти придется на руках и спинах тащить. Никакой стрельбы. Вражеские караулы только втихую: штыками или кинжалами. А поднимешься на вершину, передохни и, не дожидаясь рассвета, ударь сразу вдоль гребня.

Майор спокойно кивнул. Мясистое лицо его, как показалось Сергею в неверном свете свечи, было вполне довольно. Он понимал, как трудно поручение, и в то же время радовался, что оно досталось ему.

Ермолов шагнул к Швецову и приобнял его за плечи:

— Да помни, брат: с горы тебе дороги обратно нет. Я тебя там должен найти живым или мертвым.

Вельяминов оторвался от карты и острым взглядом пронизал Новицкого словно насквозь. И Сергей, похолодев, понял, что страшные слова Ермолова относились и к нему то же…

Если бы Новицкий сам не слышал, как умеют кричать офицеры Кабардинского полка, он бы решил, что тише этих людей не найти во всем ермоловском корпусе. Швецов подошел к костру, сказал несколько слов, и капитаны, поручики один за другим начали подниматься, исчезая в холодной и сырой ночи. Тот самый ругатель Гогниев пропал из виду одним из первых, и его же рота первая показалась у линии охранения, где ее уже ждали Мухетдин и Новицкий с Атарщиковым.

По мнению Новицкого, солдаты появились из тьмы как призраки, но Мухетдин покачал головой и что-то сказал Семену.

— Говорит, скажи начальнику, пусть идут тише. Если не могут совсем не бренчать, то пусть хотя бы не разговаривают.

— Кто слово скажет, — свирепо прошипел Гогниев, — или, не дай Господь, закурит!..

Ничего конкретно не обещая, штабс-капитан только поднял над головой огромный кулак.

Подошли три остальные роты, подъехали отправленные с батальоном орудия. Колеса пушек и зарядных ящиков обмотаны были тряпками и соломой. Только батальон двинулся, за спиной защелкали выстрелы. Новицкий обернулся в тревоге, но Швецов остался спокоен.

— Это дедушка решил им глаза отвести. Постреляют, побабахают, покричат. Все в нашу сторону меньше смотреть будут.

После десятка пуль, пущенных снизу, проснулись и потревоженные лезгины. По всему склону то там, то здесь вспыхивали ответные выстрелы. Сергей предположил, что сидящие в нижних завалах не сомкнут уже глаз до утра, да и оставшиеся наверху постараются отползти от костров. Трудно было предположить, что в такой темноте кого-то может найти верный свинец, но и случайная рана солдату тоже была ни к чему.