Незадолго до отъезда сиятельной четы Барро настояли на том, чтобы Колби и Нэвил познакомились с герцогиней. Она разговаривала с герцогом Фитц-Джеймсом. В начале вечера, когда их представили, он рассказал Рите, что дарит всем небольшие ножи, подражая актеру Посье, который в опере дарил ножи своим дочерям. Фитц-Джеймс и Посье вызывали гнев всего Парижа. Когда компания Барро подошла к ним, Фитц-Джеймс как раз вручил один из ножей Мари-Каролин.

— В какое место в сердце нужно ударить? — услышали они вопрос Фитц-Джеймса герцогине, и все засмеялись. Все, кроме Нэвила, который повернулся на каблуках и отправился к карете.

— Замечание Фитц-Джеймса не показалось мне остроумным, — сказал Браунинг, когда они ехали домой.

— Послушай, друг мой, ты становишься слишком мрачным, — Андрэ был раздражен болезненной реакцией Нэвила.

— Если герцог де Берри — наследник короля, то почему бы ему не быть мишенью? — продолжал Браунинг.

— Я и думать не хочу о том, что ты можешь быть прав, — проговорил Андрэ, заражаясь пессимизмом Нэвила.

— Довольно, довольно! — закричала Рита. — У меня от ваших разговоров мурашки по всему телу.

Колби подумала о прекрасной молодой женщине, с обожанием смотревшей на Шарля де Берри, и по спине ее пробежал озноб.

Дома Андрэ и Браунинг пожелали дамам спокойной ночи и закрылись в кабинете.

Поздно ночью Нэвил вернулся в свою гардеробную. Он все еще злился на Колби, но вопреки разуму не мог забыть о том, что жена его находится по ту сторону двери.

…Колби ждала его. Для нее это уже стало ритуалом. Она обещала себе сдерживаться, но, когда он оказывался рядом с ней в постели, она забывала обо всем и встречала его на полпути. Для нее становилось все труднее и труднее подавлять свою плоть и потребность в Нэвиле. Она жаждала держать его в объятиях. Слова и звуки вертелись у нее в голове, но никогда не оказывались на языке. Потерять голову и сердце означало бы отдать ему слишком многое. К этому она не была готова.

Колби закрыла лицо руками и горько заплакала, проклиная тот день, когда впервые увидела его.

Неделю спустя Рита Фаберже, одетая в просторный плащ, с уложенными на затылке волосами, вошла в комнату Колби. За ней по пятам шествовал лакей без парика, нагруженный большой сумкой. Рита отпустила слугу, а следом за ним была отослана и Айлин.

— Ну, дорогая, выбирайся из постели. Сегодня нас ждет великолепное приключение, — сказала француженка, снимая плащ, под которым оказалась форма капитана французской армии. Она подошла к зеркалу и водрузила себе на макушку армейское кепи.

— Ты сумасшедшая, я не буду принимать в этом участия, — запротестовала Колби.

Смех подруги, доставшей из сумки форму майора того же полка, рассеял ее страхи.

— Это для тебя. — Рита принялась стягивать с Колби ночную рубашку, чтобы та побыстрее облачилась в форму. — Полковник Мэрроу в курсе дела и скоро будет здесь.

— Нэвил все еще злится на меня, он даже не пришел ко мне в… — Колби замолчала. Она посмотрела на Риту, но та, к счастью, была слишком занята своими планами и не заметила, что Колби едва не сболтнула лишнее.

Рита прекрасно знала, что именно чуть не слетело с языка Колби, но если уж она решила что-то сделать, то не колебалась по поводу выбора оружия.

— Ты что, боишься Нэвила? — презрительно спросила она. Как и ее брат, Рита Фаберже любила семейные драмы.

— Чепуха. Я буду готова через секунду.

Полковник Мэрроу пребывал в нерешительности: сопровождать ли ему двух дам, переодетых в офицерскую форму, в кафе рядом с Пале-Рояль?

— Уверяю тебя, Рита, я смогу выяснить все, что тебе необходимо узнать по поводу интриг Андрэ, безо всех этих маскарадных костюмов, — настаивал он.

— Ты не знаешь Риту, если думаешь, что сможешь отговорить ее от какой-нибудь затеи.

Колби все еще была настроена скептически.

Тем не менее, Шеррод Мэрроу не скрывал своего желания поучаствовать в этой интриге, однако считал своим долгом по-джентльменски предупредить кое о чем.

— Только пусть вас не шокируют разговоры, которые вы можете услышать, и постарайтесь не выдать себя.

— Меня не так-то легко заставить отступить, Шеррод, — запротестовала Рита, шутливо похлопывая его по рукаву элегантного френча. — Полагаю, из меня выйдет идеальный служака.

— Офицеры не похлопывают друг друга так, как будто держат в руке веер, — засмеялась Колби. — Именно подобные оплошности беспокоят меня. Одна такая ошибка — и мы обнаружим себя и будем опозорены.

— Никто ничего не заметит, если вы сами не привлечете к себе внимание, — успокоил Мэрроу. Он вручал каждой из них сигару и газету. — Здесь сливки мужского общества говорят только об азартных играх и женщинах. Итак, шагом марш.

Кафе представляло собой темное помещение над магазином кож. Они направились туда, воспользовавшись наружной лестницей. Их встретил оглушительный шум, доносившийся сверху; страх Колби быть раскрытой тут же испарился без следа, ей начинала нравиться их эскапада. Мэрроу провел дам к дальнему столику мимо стойки, за которой распоряжалась великолепная женщина. Природа одарила ее исключительным богатством выше талии, и она, казалось, с величайшим наслаждением демонстрировала его своей мужской клиентуре.