— И что дальше? — Бармен полез в налокотник, готовясь записать рецепт.

— А дальше возьмите этот ваш дерьмодем и с размаху его об стену. Если с первого раза не разлетится вдребезги, тогда придётся ещё раз. То, что от него останется, спустите в унитаз.

— Почему?

Да уж, не очень сообразительный бармен. Мне стало жаль его, поэтому я решил не устраивать дебош, а ограничился коротким замечанием:

— Потому что дримы ваши — унылое говно.

— Андрей!

— Мы уже уходим, милая, — ответил я спокойно. На бармена больше не обращал внимания; мне было неинтересно, усвоил он мой рецепт или нет. Его проблемы.

— Мне двойной «Манхэттен», пожалуйста, — мяукнул слева от меня приятный голос.

Я глянул на девушку, мостившуюся на табурете у стойки по левую руку от меня. И оторопел. На полном автомате зашарил у пояса в поисках клавиши дримодема. Этого не могло быть в реале. «Я сплю! Это дрим!» — ужаснулся я.

— Что такое? — забеспокоилась Ника и склонилась над стойкой, приглядываясь. — Лиля?! Ты…

Ника соскочила на пол и мигом оказалась рядом со мною. Обняла за плечи, как будто хотела удержать. Я понял, что это не сон. Мы в реале.

Афрокожая светловолосая девушка выглядела удивлённой. Переводила взгляд с меня на Нику и обратно, неуверенно улыбаясь. Она не узнавала нас.

— Хэй! — сказала она мне. — Мы с тобой встречались раньше, мальчик?

— Нет, — ответил я, слезая с табурета. — И теперь не встретились. Тебе показалось. Ресет.

И я позволил Нике увести себя к выходу на платформу.

Я был раздражён разговором с почтенным работником вокзального бара и взволнован встречей с поклонницей бессмертного образа Салли Энн, поэтому не сразу почувствовал слежку. Даже оказавшись в абсолютно пустом вагоне монорельса, ощутил всего лишь лёгкое беспокойство. Ника не заметила ничего — она была занята мной, вернее сказать, перемещением меня. Если смотреть правде в глаза, ходок из меня был неважный, что до обеда, что после. Милой моей приходилось приглядывать за мною постоянно, чтоб не выкинул очередную штуку, поэтому она, даже если и заметила, что в час пик вагон монорельса пуст, только обрадовалась этому. Приняла с благодарностью небольшой подарок судьбы. Но я-то знал на собственном опыте: беглецам нужно относиться осторожно к любым подаркам, потому что роль судьбы в нашем паршивом мире давно уже взяла в свои руки Система.

Ника усадила меня возле окна в отделении, где был столик. Я выразил робкий протест, сказал, что не люблю, когда кто-нибудь сидит против меня.

— Дрю, но тут же нет никого, — резонно возразила она. — А я не буду сидеть напротив. Я хочу рядом.

Я огляделся. Нереальная картина — пустой вагон монорельса и в нём мы с Никой. Чувство опасности усилилось. Показалось, что кто-то глядит на меня в упор. Стало трудно дышать.

— Куда ты, Андрей? Успокойся. Сядь. Слышишь? Через минуту уже отправимся, и если никто больше не сядет…

— Поздно, — обречённо проговорил я, откинувшись на спинку кресла. Увидел третьего пассажира.

Он так долго возился с ручкой двери салона, как будто увидел её в первый раз, но всё же справился и вошёл. Естет, как и мы, он повёл себя не по-естетски. Вот скажите мне, вы сами, оказавшись в вагоне монорельса, где кроме вас и молодой парочки нет больше никого, какое место выбрали бы? Всё верно. Подальше от влюблённых остолопов. А этот тип соригинальничал: огляделся, увидел нас, махнул рукой, как давним знакомым, и направился по проходу прямиком к нам.

— Ты его знаешь? — шёпотом спросила Ника.

«Нет, и знать не хочу», — подумал я.

— Но придется узнать, — проговорил незнакомец, останавливаясь возле нашего столика.

Я услышал, как свистнули, закрываясь, наружные двери вагона.

— Послушайте, — сказала Ника, придерживая меня за руку. — Мы хотели бы…

— Побыть наедине с вашим мужем? — перебил он. — Вы ещё успеете, уверяю вас, госпожа Нетребко. Нам нужно поговорить. Я не спрашиваю разрешения сесть, потому что…

Вагон тронулся. Наглый тип свалился в кресло напротив меня безо всякого разрешения. «Клоун», — подумал я мстительно.

— Лучше быть клоуном, чем надутым слепцом, — огрызнулся незнакомец, усаживаясь ровно. — Я всего-то и хотел сказать: разрешения не спрашиваю только потому, что разговор нужен не мне, а вам.

Смутные мои подозрения обратились в уверенность, — этот жулик и вывел меня из-под удара, вычистив из глобальной базы атрибуты личности чипанутого Эндрю. Теперь он будет шантажировать нас, решил я. Он сам или та сила, которую он представляет.

— Но зачем? — изумилась Ника. — У нас ведь нет ничего!

— Ошибаетесь, мадам Нетребко, — незнакомец ухмыльнулся. — Кое-что всё-таки есть. Правда, Андрей? Или вы хотели сделать жене сюрприз? Тогда я умолкаю.

— Да, — процедил я сквозь зубы. — Лучше бы ты помолчал. А ещё лучше…

— Нет-нет, я при всём желании не смогу лишить вас своего общества. Вагон проследует без остановок до Меловых гор.

Я сдержал злобу. Негодяй знал всё, что я хотел скрыть до приезда в эти самые Меловые горы, и не хуже Ники разбирался в моих мыслях. Надо было не трепать языком, а выслушать, чего он от нас хочет. И страх свой лучше бы загнать обратно в подсознание.