– В последние дни ты мало говоришь, Таралек Виид.

Гралиец оглянулся на Икария. – Я боюсь за тебя, – признался он.

– Почему?

– Друг, я не вижу в твоих глазах твердости, той твердости, которую может замечать лишь давний спутник. Твердости, говорящей о гневе. Кажется, твой гнев уснул, и я не знаю, сможет ли сам Рулад ее пробудить. Если не сможет – мы умрем. Очень скоро.

– Если все, что ты рассказал обо мне, правда, – ответил Джаг?- то моя смерть будет благом. Она будет оправданной, во всех смыслах слова.

– Никто иной не сможет победить императора…

– А почему ты уверен, что смогу я? Мой меч не волшебный. Я не восстаю из мертвых. Именно такие слухи ходят о Тисте Эдур по имени Рулад?

– Икарий, когда твой гнев прорывается, тебя невозможно остановить.

– Ах, но ведь кто-то остановил.

Глаза Таралека сузились: – Икарий, к тебе возвращается память?

– Будь так, меня здесь не было бы. – Джаг остановился у лавки, торгующей оплетенными веревкой кувшинами. – Погляди на эти вещи, Таралек Виид, и скажи: что видишь? Пустые сосуды? Или бесконечные возможности?

– Всего лишь кувшины.

Икарий улыбнулся.

Гралиец решил, что улыбка его стала слишком доброй. – Ты смеешься надо мной?

– Нечто поджидает меня. И я не имею в виду безумного императора. Что-то иное. Скажи-ка: как можно измерять время?

– По движению солнца, фазам луны, коловращению звезд. Разумеется, в городах, как в этом, по звонам через определенные промежутки времени… идея совершенно нелепая и приводящая к падению духа.

– Сказано гралийцем.

– Теперь ты явно надо мной смеешься. Непохоже на тебя, Икарий.

– Звон колоколов. Интервал определяется течением воды или песка через узкий сосуд. Как ты сказал, нелепая идея. Но можно ли говорить, что само время постоянно?

– Любой из народа Граль скажет, что нет. Или наши ощущения лгут?

– Вполне возможно.

– Тогда мы потеряны.

– Чувствую, сегодня ты настроен на ученую дискуссию, Таралек Виид.

– Я понимаю твою одержимость временем, – ответил гралиец. – Ты проходишь от эпохи к эпохе неизменным, несознающим.

– Несознающим, о да. В этом и проблема.

– Не согласен. В этом наше спасение.

Они пошли молча. Многие встречные бросали на них взгляды, любопытные, а иногда сочувственные. Ведь слово «чемпион» – синоним слова «приговоренный». Но не таилась ли в бегающих глазах надежда? Надежда на избавление от кошмара, которым был Рулад Сенгар, эдурский Император Летера.

– Без понимания времени история ничего не значит. Ты следишь за мыслью, Таралек Виид?

– Но ведь ты не понимаешь времени?

– Да, согласен. Но мне кажется, что я пытался понять… раз за разом. От века к веку. Я верил, будто открытие смысла времени отомкнет и тайны личной истории. Я хотел найти истинный способ измерения времени, Таралек Виид. И не только измерения – я хотел понять природу времени. Подумай об этом канале и тех, что связаны с ним. Течения и приливы толкают воду из реки, она проходит сквозь город, чтобы вернуться в реку недалеко от того места, из которого изначально пришла. Мы можем попытаться отойти от реки, выбрать собственный путь – но каким бы прямым он ни казался, в конце концов мы придем обратно к реке.

– Так и со звонами. Вода отмеряет течение времени.

– Ты не понял, – сказал Джаг, но ничего не стал объяснять.

Таралек Виид скривил губы, помедлил, сплевывая густую мокроту в ладони. Втер ее в волосы. В толпе взвизгнула какая-то женщина… но больше криков не было. – Течения в каналах не способны изменить общее свое направление. Кривизна каналов – лишь задержка на пути.

– Да, замедление тока воды. Оказывается, что вода меняется, собирая помои по всему городу и возвращается в реку, имея иной цвет. Она стала грязной, порченой.

– Чем медленней шаги, тем грязней сапоги?

– Можно и так сказать, – кивнул Икарий.

– Но время тут ни при чем.

– Уверен? Когда мы вынуждены ждать, наш разум заполняется тяжкими, склизкими мыслями. Словно помоями. Когда мы принуждены действовать, наше течение быстро, вода чиста и обжигающе холодна.

– Похоже, мы ждали слишком долго, Икарий. Здесь, перед лицом неизбежного.

– Пути к Руладу? Можешь так думать. Но я скажу тебе, Таралек Виид: не по этому пути я иду.

Следующие полдюжины шагов они молчали.

Гралиец заговорил: – Веревку обертывают вокруг кувшина, чтобы он не разбился.

Глаза Старшего Оценщика блеснули. Он стоял в толпе шагах в двадцати от той лавки горшечника, у которой задержались Икарий и Таралек Виид. Монах обхватил себя руками; пальцы бешено шевелились. Дыхание его было быстрым и неглубоким.

Семар Дев закатила глаза: – Вы намерены упасть замертво? На меня? Надо было сказать заранее, что прогулка будет хождением в тени Джага. Я осталась бы в казармах.