На рубеже XX-XXI вв. в научный оборот были введены источники о переосмыслении сталинским руководством опыта военных действий Красной Армии 1938-1940 гг., в особенности – итогов «Зимней войны» против Финляндии. Среди них – тексты: выступления Сталина на совещании при ЦК ВКП(б) начальствующего состава (17 апреля 1940 г.), [106] его указаний на заседании комиссии Главного военного совета (21 апреля 1940 г.). [107]

Американским историком Д. Бранденбергером был опубликован доклад Л.З. Мехлиса о военной идеологии. [108] При этом Брандербергер, к сожалению, допустил некоторые неточности. Во-первых, он неправильно назвал должность Л.З. Мехлиса (начальник Главного политического управления РККА), во-вторых, историк неверно указал дату, когда был сделан этот доклад (13 мая 1940 г.). [109] В-третьих, Д. Бранденбергер необоснованно утверждал, что доклад о военной идеологии был сделан на совещании, созванном наркомом обороны. [110] Что касается должности Мехлиса, то до сентября 1940 г. он являлся начальником Политического управления (а не Главного политического управления) РККА.

Другие неточности, допущенные американским исследователем, легко поправимы, если обратиться к публикации материалов комиссий Главного военного совета (ГВС) РККА по итогам «Зимней войны» (апрель-май 1940 г.), которая осуществлена силами научных сотрудников РГВА. [111] Из нее, в частности, следует, что Л.З. Мехлис сделал свой доклад о военной идеологии не 13 мая, как утверждал Д. Бранденбергер, а 10 мая 1940 г., и не на совещании, созванном наркомом обороны, а на пленарном заседании комиссии ГВС. [112]

В упомянутом издании не только вновь опубликован текст доклада Мехлиса, но и впервые вводится в научный оборот стенограмма заседания этой комиссии 13-14 мая 1940 г. с обсуждением выступления начальника ПУРККА. [113]

О размахе политико-идеологической кампании, которая была инициирована сталинскими выступлениями перед выпускниками военных академий РККА 5 мая 1941 г., позволяют судить различного рода опубликованные и архивные материалы. Среди них – первый вариант проекта директивы ГУППКА «О задачах политической пропаганды в Красной Армии на ближайшее время». Он был представлен А.А. Жданову и А.С. Щербакову в конце мая 1941 г. Затем дважды обсуждался на Главном военном совете и, как считается, 20 июня 1941 г. был передан Сталину, но тот не успел одобрить его до начала войны с Германией.

К нему примыкает составленный в ГУППКА и уже привлекавший внимание исследователей доклад «Современное международное положение и внешняя политика СССР», [114] основные положения которого перекликаются с изложенными в них мыслями.

Большую значимость представляют ранее не публиковавшиеся и лишь в конце XX в. введенные в научный оборот тексты выступлений Ленина [115] и Сталина. [116] В монографии также использованы сборники документов о партийно-политической работе в РККА. [117] На рубеже XX-XXI вв. вышли в свет документальные издания, в которых нашла отражение фундаментальная проблема «Власть и художественная интеллигенция», в частности, такие ее аспекты, как осуществление большевистской партией и советским государством повседневного руководства литературой и искусством, подчинения их текущим политико-пропагандистским задачам. [118]

Выше уже отмечалась актуальность анализа состояния советского общества предвоенных лет, составление его «коллективной психограммы». Как представляется, решение данной задачи невозможно без привлечения ранее совершенно секретных документов НКВД, в частности – аналитических материалов о настроениях различных социальных групп. В монографии использованы документальные публикации и исследования, в которых представлены материалы такого рода, которые дают некоторое представление не только об отношении к внешнеполитическим акциям советского руководства сугубо гражданского населения, [119] но и личного состава Красной Армии. [120]

Периодическая печать предвоенного периода представлена рядом центральных газет («Правда», «Известия», «Комсомольская правда», «Красная звезда») и журналов («Большевик», «Историк-марксист», «Политучеба красноармейца», «Пропагандист и агитатор РККА» и др.).

Привлечена мемуарная литература, прежде всего – воспоминания писателей К.М. Симонова, [121] И.Г. Эренбурга, [122] журналистов и дипломатов Е.А. Гнедина, [123] Н.Г. Пальгунова, [124] Д.Ф. Краминова, [125] З.С. Шейниса. [126]

Большой интерес представляли дневниковые записи представителей советской интеллигенции. Для них этот жанр служил подчас своего рода творческой лабораторией, где накапливались впечатления и оттачивалось писательское перо. [127] В монографии использованы дневники и записные книжки писателей М.М. Пришвина, [128] В.В. Вишневского, [129] академика В.И. Вернадского. [130]

Для политиков коммунистического толка дневники, как правило, – явление необычное. [131] В этой связи огромную ценность представляют уникальные дневниковые записи одного из ближайших соратников Сталина – Генерального секретаря Исполнительного Комитета Коммунистического Интернационала Г.М. Димитрова, [132] которые уже неоднократно анализировались в исследовательской литературе. [133] Раскрытию темы способствуют и свидетельства представителей молодого предвоенного поколения советских людей. [134]