Шрифт:
Девушки бойко расселись, и Григорьев освободил стоянку.
Теперь все дело в сноровке. Надо так подать машину, чтобы женщина села первой, а мужчина справа от нее, ближе к рабочей двери [2] . Сергачев проехал ровно столько, сколько было необходимо, и, проворно обернувшись, приоткрыл дверь. Да так, что отпихнул ею гражданина от его спутницы, и женщине ничего не оставалось, как первой проникнуть в салон. Следом уселся мужчина, не подозревая о маленькой водительской хитрости. Пунцовые его щеки лучились благополучием и довольством. Кнопка-носик вздорно торчал посреди плоского лица.
2
Как правило, в такси левая задняя дверь нерабочая, в целях безопасности и необходимости — открывается только с внешней стороны.
— К речному порту! — прикрикнул он, по-хозяйски хлопая дверью.
Тотчас за спиной Сергачева с четкостью выстрела раздался звук поцелуя. И горячий уговаривающий шепот. Потом еще поцелуй. Женщина хихикала… В зеркале отражался один глаз с накрашенными иголочками ресниц, второй скрывала шляпа.
— Послушай, послушай… А вдруг узнает Вася? — беспрестанно повторяла женщина.
— Кто? Вася? Да я кидал твоего Васю, — задыхалась «шляпа».
Женщина сладко и предательски взвизгнула.
— Его покидаешь! Сто десять килограммов. Откормил буфетчика на свою голову…
До речного порта недалеко. А по улице Софьи Ковалевской вообще минут десять ходу. Правда, в это время дня в порту глуховато — ближайший «пассажир» приходит в пять вечера, поздняя осень. Можно попробовать взять заказ по телефону. В этом месяце с заказами у Сергачева как-то не складывалось. По плану надо прихватить два заказа в смену. Дело несложное, но иной раз так закрутишься, не до заказов. А вообще-то он старался покончить с заказами в начале рабочего дня, чтобы потом не отвлекаться. В парке, на выезде, сидела дежурная. Она связывалась с девочками из центральной диспетчерской и собирала заказы. При известных хороших отношениях можно было получить заказ прямо у этой дежурной. Быстро и удобно. А Сергачев любил поддерживать добрые отношения. Большого убытка от этого нет, а выгода явная. Только вот с Вохтой ему никак не поладить — срывался. По пустякам, правда, но срывался. А жить так с начальником колонны — дело мертвое. Съест! Для примера далеко ходить не надо — эта история со сцеплением, сколько дней в парке проваландался без толку… Да, надо как-то налаживать отношения с Вохтой. Или, наоборот, так ругаться, чтобы тот и пикнуть не посмел. Правда, с Вохтой это не так просто. Везде у него свои люди… Вот и Колька Ярцев. Видно, у них дружба крепкая. С чего бы Вохте предупреждать Ярцева, что паренек этот, Чернышев, надумал пойти к директору и парторгу сообщать о том случае в аэропорту? А Ярцев, в свою очередь, рассказал Сергачеву, намекая, что надо Чернышеву мозги вправить, иначе дров наломает, птенец желторотый… Наверняка он и сработал тогда с Чернышевым на заднем дворе, у «тигрятника»…
Сергачев представил Ярцева, тощего, с маленьким личиком и вытянутым носом, похожим на утиный клюв…
Его работа, его. А ему-то, Сергачеву, какое до этого дело? Хата с краю! Все просто, как в букваре, — отработал день, «нашинковал капусту» и гуляй до следующей смены…
— Останови неподалеку от кафе! — приказала «шляпа».
Сергачев прижался к тротуару и выключил счетчик.
— Я, значит, выйду первым, а ты пережди в машине, — обратился мужчина к своей спутнице.
— А может, мне первой? — предложила женщина.
— Не перелезать же через меня!
— Что, уже неприятно?
— Будет, Клава, будет. На сегодня все! — строго одернул мужчина.
— Хорошо, Пал Палыч. — И у женщины стал официальный тон.
— Сколько там? — Мужчина тронул Сергачева за плечо.
— Сколько не жалко, — ответил Сергачев и добавил: — Рубль десять копеек.
Мужчина достал два рубля и протянул Сергачеву.
— Держи, — произнес он и вздохнул: — Сдачи не надо.
Расчет оказался верным: если бы первой из машины вышла эта Клава, Пал Палыч наверняка расплатился бы по счетчику. А так вроде бы неловко… Вон вышагивает, зад волочит. Пунцовые щеки пылают стоп-сигналами. Широкие штанины полощутся, как простыни на ветру…
Мужчина важно толкнул стеклянную дверь кафе.
Женщина достала из сумочки пудру и, заглядывая в зеркальце, принялась приводить себя в порядок. Маленькие блеклые глазки в вялой сеточке морщин. Желтые волосы. Губы яркие, красные, словно порез…
Ну, Клава, душа моя, пора, — проговорил Сергачев. — Мне еще крутиться.
— Что, мало дали? — язвительно проговорила женщина.
— В кафе работаете, а обедаете в ресторане, — сдерживаясь, произнес Сергачев. — Концы прячете? Вот расскажу Васе.
— Не твое дело! Сидит подслушивает, — растерялась женщина и, неуклюже ворочаясь, протиснулась к двери. — Извозчик! — вышла, хлопнув дверью.
Как Сергачев и полагал, стоянка у порта пустовала.
Он вышел из машины и направился к коробке телефонных заказов. Коробка была новая, и кнопка вызова еще блестела лаком.
Сергачев снял трубку, нажал кнопку и принялся ждать. Слышались далекие голоса, какой-то шорох. Наконец подключились, и Сергачев назвал номер своей машины.
— Олег, что ли? — воскликнула телефонистка.
— Лена? — удивился Сергачев. — С чего это ты на связи?
— Людей не хватает, вот и сижу, — ответила телефонистка и, помолчав, добавила: — Избегал, избегал и наткнулся. Представляю сейчас твое лицо.