12 января 1972 года итальянская газета «Каррьере делла сера» писала: «Живое любопытство пробудило московскую публику, часть которой с полным одобрением, другая же часть со столь же полным неприятием восприняла спектакль «Гамлет», который недавно был поставлен в Театре на Таганке. Перевод Бориса Пастернака, режиссура Юрия Любимова (последователя Брехта), главная роль доверена Владимиру Высоцкому, который, как рассказывают, провел несколько лет в сибирских трудовых лагерях. Он известен как автор песен уголовного характера, довольно популярных среди молодых людей, обменивающихся магнитофонными лентами с записью его музыки…»

Концертная деятельность Владимира Высоцкого в тот год была отмечена тремя десятками концертов в различных городах Советского Союза. Им было написано более тридцати произведений, среди которых: «Так дымно, что в зеркале нет отраженья», «Так случилось — мужчины ушли», «Песня у микрофона», «Есть телевизор…» и др.

Кинорежиссер А. Столпер, у которого Владимир Высоцкий семь лет назад снимался в фильме «Живые и мертвые», вновь пригласил его на съемки. Фильм носил название «Четвертый» и был экранизацией одноименной пьесы Константина Симонова. Эту пьесу уже успели к тому времени сыграть на театральных подмостках московский театр «Современник» и Ленинградский БДТ. Владимир Высоцкий в этом фильме сыграл молодого журналиста с коротким именем — Он.

Фильм этот не принесет Высоцкому никакой славы и так и останется в его кинобиографии малозначительным эпизодом. А на экранах страны в тот год шли фильмы, многие из которых вскоре войдут в золотой фонд советской кинематографии: «Джентльмены удачи», «Старики-разбойники», «Пришел солдат с фронта», «12 стульев», «Молодые», «Седьмое небо», «Русское поле», «Мировой парень», «Битва за Берлин», «Последний штурм».

Начало 1972 года принесло Владимиру Высоцкому трагическое известие: в Париже умерла мать Марины Влади. Еще в октябре прошлого года врачи удалили ей раковую опухоль, но ее состояние не улучшилось. Все эти месяцы она была подключена к аппарату, который обеспечивал ей жизнь, но это нельзя было назвать настоящей жизнью. И Марина Влади решилась на последнее.

«Когда я сообщаю тебе по телефону, что мы должны решиться отключить аппарат, который искусственно поддерживает ей жизнь, ты отвечаешь то, чего я жду: «Если жизнь — больше невозможна, зачем поддерживать ее видимость?» Мы согласны — одна из сестер и я. После долгих споров две другие мои сестры тоже соглашаются, и мы прощаемся с мамой.

Рыдая у телефона, ты все-таки стараешься поддержать меня. В тот февраль семьдесят второго года были рассмотрены все возможные решения. Даже чтобы мне остаться в Москве с детьми. Но очень быстро мы наткнулись на непреодолимые трудности: отсутствие денег и моя работа, которую я хочу и должна продолжать. К тому же моих сестер и друзей приводит в ужас одна только мысль о возможности моего переезда в Москву. А главное — то, что мои дети, с удовольствием проводящие здесь летние каникулы, не хотели бы все-таки окончательно поселиться вдали от Франции».

В этом году на экраны страны вышел фильм А. Столпера «Четвертый», в котором Владимир Высоцкий сыграл эпизодическую роль. Это была единственная роль актера в кино за последние два года. Казалось, что в этом году ситуация должна была измениться в лучшую сторону: Высоцкого пригласили сниматься в фильме «Земля Санникова», причем в роли, наиболее характерной для него: певца и поэта Крестовского. Ему даже предложили подобрать под этот образ собственные песни, что он и сделал незамедлительно. Для фильма им были предложены режиссерам песни: «Капитана в тот день называли на «ты» и «Белое безмолвие».

Но судьба и на этот раз распорядилась иначе. Режиссер фильма А. Мкртчян вспоминает: «Пробы к фильму «Земля Санникова», где Высоцкий должен был играть Крестовского. Когда мы представили эти кинопробы на большом худсовете к/с «Мосфильм», было какое-то замешательство.

— Он вам не подходит, вы меня поняли? — сказали нам тогда спокойным и безапелляционным тоном, давая понять, что разговор окончен и это стало решением худсовета.

Узнав обо всем, Высоцкий очень огорчился и сказал, что все это он предвидел, просил меня повременить со съемками. Три дня по разным причинам мы откладывали начало съемок на Финском заливе. Вся группа ждала вестей из Москвы. На третий день Высоцкий позвонил и сказал, что все его старания тщетны».

После этой неудачи Владимир Высоцкий в письме режиссеру Станиславу Говорухину с горечью писал: «Чувствую, вырвут меня с корнем из моей любимой кинематографии, а в другую меня не пересадить, у меня несовместимость с ней, я на чужой почве не зацвету». На место Владимира Высоцкого в фильм пришел Олег Даль, но ему эти съемки жизнь не скрасили. Исследователь творчества О. Даля Н. Галаджева, вспоминая те съемки, писала: «Вышло дешевое и безвкусное шоу. Даль и Дворжецкий даже решили уйти с картины, но их уговорили довести работу до конца. Правда, потом режиссеры (Л. Попов и А. Мкртчян) отыгрались на артисте. Раз за разом они и композитор (А. Зацепин) заставляли Даля перезаписывать песни, которые поет их герой. Кончилось тем, что ему все это надоело: он сказал, что все уже спел и сыграл, и наотрез отказался что-либо переделывать. Песни в фильме озвучивал О. Анофриев, заменивший за кадром поющего актера».

В дневнике самого О. Даля об этом написано вполне откровенно:

А мысли мои о нынешнем состоянии совкинематографа (Земля Санникова): X и У клинические недоноски со скудными запасами серого вещества, засиженного помойными зелеными мухами. Здесь лечение бесполезно. Поможет полная изоляция!!»

Кто знает, что отпугнуло тогда высоких кинематографических начальников от приглашения Владимира Высоцкого на эту роль. Может быть, молва о нем как о пьянице и дебошире, которую сам он не спешил опровергнуть?