— А я бы на твоем месте заставил всё это летать без палочки, — посоветовал Рон, захихикав, когда Гарри в тот же миг проделал это, — Вот твой подарок. Разворачивай здесь: это не для маминых глаз.

— Книга? — удивился Гарри, принимая прямоугольный сверток, — Это как-то не очень похоже на тебя…

— Это ж тебе не какая-то там заурядная книжка, — возразил Рон, — это ж чистое золото: «Двенадцать безотказных способов очаровывать ведьм». Тут всё, что надо знать про девчонок. Эх, если б она у меня была в прошлом году, уж я бы точно знал, как избавиться от Лаванды, а еще знал бы, как быть с… Так вот, когда Фред и Джордж дали мне такую, я многому научился. И знаешь, как ни странно, там ведь не только про волшебство.

Когда они вошли в кухню, они увидели целую стопку подарков, ожидающих Гарри на столе. Билл и мсье Делакур доедали завтрак, а миссис Уизли беседовала с ними, стоя над сковородой.

— Артур просил меня поздравить тебя от него с семнадцатилетнем, Гарри, — сказала миссис Уизли, радушно улыбаясь ему. Ему пришлось рано идти на работу, но к ужину он вернется. Вон тот самый верхний подарок — от нас.

Гарри сел, взял квадратный сверток, на который она указала, и развернул его. Там оказались часы, очень похожие на те, что мистер и миссис Уизли подарили на семнядцатилетие Рону: золотые, со звездами, движущимися по циферблату вместо стрелок.

— Есть обычай дарить волшебнику часы в день совершеннолетия, — сказала миссис Уизли, с волнением наблюдая за ним из-за плиты, — Правда, они, может быть, не такие новенькие, как у Рона, вообще-то их носил мой брат Фабиан, а он не очень аккуратен со своими вещами, они чуть-чуть поцарапаны сзади, но…

Договорить она не успела: Гарри поднялся и крепко обнял ее. В это объятие он постарался вложить много невысказанного, и она, видимо, это поняла, судя по тому, как застенчиво потрепала его по щеке, когда он разжал объятия, а затем как-то неловко взмахнула палочкой, отчего половина ветчины свалилась со сковородки на пол.

— С днем рождения, Гарри! — воскликнула Гермиона, вбегая в кухню и водружая свой подарок на вершину возвышавшейся стопки. — В общем-то безделица, но тебе, надеюсь, понравится. А ты что подарил? — обратилась она к Рону, который, казалось, не слышал ее.

— Давай же, открывай подарок Гермионы! — сказал Рон.

Она купила ему новый вредноскоп. В других свертках оказались волшебная бритва от Билла и Флёр («Ах, да, это подаг’ит вам самое мьякоэ бг’итьо, — заверил его мсье Делакур, — но ви дольжен тщотко сказат ей, што ви отитэ… инатше ви может найти што у вас тшу-ут мьенше волос, тшем отелось…»), шоколадные конфеты от Делакура, и необъятная коробка свежайших новинок фирмы «Волшебный Визг Уизли» от Фреда и Джорджа.

Гарри, Рон и Гермиона не стали задерживаться за столом, так как с прибытием мадам Делакур, Флёр и Габриэля на кухне стало тесно и неудобно.

— Я всё это тебе упакую, — с радостью предложила Гермиона, беря из рук Гарри подарки, когда вся троица направилась наверх, восвояси, — я почти управилась, осталось только дождаться из стирки твоего нижнего белья, Рон…

Болтовню Рона прервала открывшаяся дверь на площадке второго этажа.

— Гарри, зайди, пожалуйста, сюда на минутку!

Это была Джинни. Рон так и застыл на месте, но Гермиона схватила его за локоть и утащила вверх по лестнице. Волнуясь, Гарри пошел за Джинни в ее комнату.

Он здесь никогда раньше не бывал. Комната была небольшая, но светлая. На одной стене висел большой плакат с изображением группы «Ведуньи», а на другой — портрет Гвеног Джонс — капитана женской команды по квиддичу «Голихедские гарпии». Стол стоял напротив открытого окна, из которого был виден сад, где они с Джинни когда-то играли в квиддич двое на двое против Рона и Гермионы, и где теперь стояла большая перламутрово-белая палатка. Золотой флаг на ее верхушке был вровень с окном Джинни.

Джинни подняла глаза на Гарри, сделала глубокий вдох и сказала:

— С семнадцатилетием!

— Да… Спасибо.

Она смотрела ему прямо в глаза; ему же оказалось трудно выдержать ее взгляд: это было всё равно, что смотреть на ослепительный свет.

— Красивый вид, — пробормотал он еле слышно, указывая в окно.

Она ничего не ответила. Но ему не в чем было ее упрекнуть.

— Никак не могла придумать, что ж тебе подарить, — сказала она.

— Мне не надо от тебя никакого подарка.

Она и это пропустила мимо ушей.

— Никак не могла решить, что бы тебе пригодилось. Что-нибудь небольшое, чтобы ты мог взять это с собой.

Он наконец отважился взглянуть на нее. Она не была в слезах; это, среди прочего, чудесно отличало Джинни от других: она очень редко плакала. Иногда ему приходило в голову, что характер ее закалило, наверно, то, что она выросла с шестерыми братьями.

Она сделала шаг к нему.

— И вот тогда я подумала, что хочу, чтобы у тебя осталось что-то от меня на память, ну знаешь, если ты встретишь какую-нибудь вейлу, когда будешь далеко, чем бы ты там ни занимался.

— Честно говоря, я не думаю, что у меня там будут большие шансы на всякие свидания.