— Я искала что-нибудь, похожее на лучик среди тьмы, — прошептала она, а потом она целовала его, как никогда прежде, и Гарри отвечал на ее поцелуй, впадая в благословенное забытье, сильнее, чем от огненного виски, она была единственным, что имело значение в этом мире — Джинни, ощущение ее близости, когда одна рука Гарри прикасалась к ее спине, а другая тонула в ее длинных, сладко пахнущих волосах…

Дверь с шумом распахнулась позади них, и они отпрянули друг от друга.

— Ой, — сказал Рон не без ехидства, — Простите.

— Рон! — Гермиона стояла за его плечом, слегка запыхавшаяся. Воцарилось неловкое молчание, после чего Джинни произнесла каким-то резиновым голосом:

— Ну, Гарри, с днем рождения.

У Рона пылали уши; Гермиона явно нервничала. Гарри хотелось захлопнуть дверь перед их носом, но в момент, когда дверь открылась, в комнату, казалось, пробрался сквознячок, и пережитое сияющее мгновение лопнуло, как мыльный пузырь. С появлением Рона в комнату прокрались все поводы прекратить всякие отношения с Джинни, держаться от нее подальше, а счастливое забытье бесследно исчезло.

Он глядел на Джинни, желая что-то сказать, хотя и сам толком не знал, что, но она уже повернулась к нему спиной. Ему подумалось, что на сей раз она не смогла сдержать слез. Но в присутствии Рона он никак не мог утешить ее.

— Увидимся позже, — сказал он и вышел из спальни вслед за друзьями.

Рон направился вниз, через всё еще тесную от людей кухню, и вышел во двор, Гарри не отставал от него, а Гермиона семенила позади, и вид у нее был перепуганный.

Едва дойдя до уединенного места на свежескошенной лужайке, Рон резко повернулся к Гарри.

— Ты же бросил ее. Что ж ты опять путаешься с ней?

— Я не путаюсь с ней, — отвечал Гарри, и в этот момент их нагнала Гермиона.

— Рон…

Но Рон поднял руку, требуя от нее молчания.

— Ей ведь было очень больно, когда ты прервал с ней отношения…

— Мне тоже. Ты же знаешь, почему я положил этому конец, и уж совсем не потому, что мне так хотелось.

— Да, но ты опять с ней милуешься, и это того гляди, обнадежит ее…

— Она же не идиотка, знает, что этого не может быть, она вовсе не уповает на то, что мы… в конце концов поженимся и…

Говоря это, он увидел перед собой яркую картину: Джинни в белом платье — невеста высокого, безликого и неприятного чужака.

В одно краткое мгновение его, казалось, осенило: ее будущее было свободным и безоблачным, а у него… впереди не виделось ничего, кроме Вольдеморта.

— Если так и будешь лапать ее при каждом удобном случае…

— Этого больше не повторится, — хрипло сказал Гарри. День был ясный, но ему казалось, что солнце исчезло, — хорошо?

Рон выглядел одновременно и возмущенным, и сконфуженным, он несколько раз перекатился с пятки на носок и обратно, потом проговорил:

— Ну ладно, что уж тут… тогда всё.

Джинни больше не искала в тот день встречи с Гарри с глазу на глаз и не выдавала ни взглядом, ни жестом того, что между ними в ее комнате произошло нечто большее, чем вежливый диалог. Тем не менее, появление Чарли стало облегчением для Гарри. Он отвлекся, наблюдая сцену, когда миссис Уизли силой усадила Чарли в кресло, угрожающе занесла над ним палочку, объявив, что сейчас он получит подобающую стрижку.

Поскольку именинный ужин Гарри грозил растянуть кухню в Норе так, что она могла лопнуть, еще до прихода Чарли, Люпина, Тонкс и Хагрида, несколько столов поставили в ряд в саду. Фред и Джордж заколдовали несколько пурпурных фонарей, на каждом из которых красовалась цифра 17 так, чтобы они висели в воздухе над гостями. Благодаря стараниям миссис Уизли, рана Джорджа выглядела аккуратной и чистой, но Гарри еще не привык к темной дыре на его голове сбоку, несмотря на все шуточки, которые отпускали братья по этому поводу.

Гермиона выпустила из острия своей палочки пурпурный и золотой серпантин, который изящно повис на деревьях и кустах.

— Как мило! — сказал Рон, когда Гермиона сделала листья на дикой яблоне золотыми, — у тебя действительно верный глаз на такие вещи.

— Спасибо, Рон! — сказала Гермиона, довольная, но слегка смущенная на вид. Гарри отвернулся, чтобы скрыть улыбку: его рассмешила мысль о том, что надо будет найти главу о комплиментах, когда будет время просмотреть книгу «Двенадцать безотказных способов очаровывать ведьм»; он встретился глазами с Джинни и усмехнулся ей, но тут же вспомнил о своем обещании Рону и поспешно завел разговор с мсье Делакуром.

— С дороги, с дороги! — нараспев закричала миссис Уизли, пробираясь через калитку с чем-то в форме снитча величиной с большой надувной мяч, плывшим перед ней. Через несколько мгновений Гарри понял, что это его именинный торт, который миссис Уизли держала на весу с помощью волшебной палочки, не рискнув нести его, идя по неровной земле. Когда торт, наконец приземлился посередине стола, Гарри сказал:

— Выглядит потрясающе, миссис Уизли!

— Да ничего особенного, дорогой! — ласково откликнулась она. Через ее плечо Рон показал Гарри два больших пальца, беззвучно артикулируя: