Уже одеваясь, Наталья спросила у Марии Ивановны:

– Врачи что-нибудь сказали? Диагноз?

– Сказали, – Мария Ивановна всхлипнула. – Похоже на внутреннее кровотечение и черепно-мозговую травму. Что вы молчите! Ну скажите мне, что вы же говорили, вы правы оказались, а я безответственная! – она почти кричала.

– Маша, я не скажу тебе ничего подобного. – Перед Натальей сейчас стояла никакая не учительница, а просто напуганная девочка чуть старше Кати. – Когда работаешь с людьми, опыт приобретается дорогой ценой. Все, я поехала. Вечером поговорим. Больница здесь одна?

– Да. – От удивления Мария Ивановна перестала плакать.

– Скажи Кате, когда придет, чтобы не беспокоилась. Я вернусь вечером.

– Обязательно. Я все передам! – воскликнула Мария Ивановна.

Но Наталья уже не слушала, она быстро вышла за ограду, почти бегом добралась до автобусной станции и поймала местное такси.

Естественно, водитель знал, где находится единственная на весь район больница, и представлял расположение корпусов. По дороге он попытался расспросить Наталью о случившемся. Однако у нее не было не малейшей охоты беседовать. Она чувствовала себя ужасно беспомощной: в Москве у нее в каждой больнице работал однокурсник, знакомый, знакомый знакомого. Она совершенно точно знала, к кому из них в какой ситуации обращаться. А здесь... Здесь она чужая. До больницы добрались меньше чем за полчаса.

Разыскивая справочную, Наталья сообразила, что не знает фамилии пострадавшей девочки. Позвонила Кате. К счастью, та уже вернулась в лагерь, была в курсе ситуации и быстро добежала до учителей.

В справочной Наталью встретили с неожиданной приветливостью, которая ее насторожила.

– А, вы из Москвы, – изобразила вежливость регистратор, которая до этого, не стесняясь в выражениях, отправляла по всем возможным, но не имеющим никакого отношения к медицине адресам, унылого местного жителя. – У нас, у нас ваша девочка. Поднимайтесь на второй этаж, к реанимации, вот вам бахилы. Позвоните, и доктор выйдет. Да там уже кто-то приехал от вас. Идите, идите скорее.

Наталья, стараясь сохранить остатки спокойствия, поднялась на второй этаж. Возле отделения реанимации, согнувшись, сидела Маргарита Петровна.

– Что там происходит? – спросила Наталья.

– Не говорят, не выходят, – она выглядела расстроенной.

Наталья подошла к двери и решительно нажала кнопку звонка. Потом еще раз. Когда она уже собиралась идти искать главного врача, пытаясь сообразить, на месте он в это время суток или нет, дверь открылась. На пороге стояла внушительных размеров дама, которую Наталья определила как медсестру или санитарку.

– И чего трезвоните? – недовольно поинтересовалась та.

– Здравствуйте! У нас тут ребенок из Москвы. Я врач лагеря. Меня зовут Наталья Павловна. – Это Наталья сообщила сразу, чтобы избежать потери времени на беседу «чего я вам тут буду объяснять, все равно не поймете».

– Меня зовут Елена Сергеевна. Я заведующая отделением, – неохотно произнесла дама.

– Очень хорошо. Тогда расскажите нам, пожалуйста, коллега, что происходит. – Наталья чувствовала за спиной Маргариту Петровну.

– Что происходит? Готовим к операции.

– К операции?! – воскликнула Маргарита Петровна.

– Да. Разрыв селезенки. Вы же врач, должны знать, что это такое, – в голосе заведующей звучало ехидство и сомнение, что врачи из Москвы знают, что такое селезенка.

– Понятно. А кроме этого? – Наталья не поддалась на провокацию.

– Кроме этого, возникли вопросы на предмет травмы позвоночника. Но, естественно, сначала селезенку удалим.

– Можно к ней пройти? – Наталья подозревала, что вопрос идиотский, но не задать его не могла.

– Нет. Мы уже сделали премедикацию. В этом состоянии она вас не узнает.

– Кто будет оперировать?

– Полагаете, у нас в деревне хирургов нет? – с возрастающей неприязнью проговорила Елена Сергеевна.

– Уверена, что у вас есть очень хорошие хирурги-универсалы. Просто хочется познакомиться с доктором.

– Он, наверное, моется уже. Если захотите, после операции познакомим, – заведующая немного смягчилась.

– А вы разве не уйдете?

– У меня сутки. У вас в Москве по-другому?

– У нас по-разному. Например, заведующие работают по пятидневному графику.

– Ладно, потом побеседуем.

– Большое спасибо.

Когда доктор скрылась в отделении, Маргарита Петровна спросила:

– Почему операция? Она же просто упала!

– У нее разрыв селезенки, внутреннее кровотечение иначе не остановить. Вы матери позвонили?

– Я ждала, когда хоть что-нибудь сообщат.

– Звонить нужно.

– Может, после операции?

– Ей же билеты сюда еще покупать. Приезжать придется.