– То есть никого, – скорбно поджала губы родительница и оглядела дочурку, как колхозник клячу, словно прикидывая: то ли откармливать ее, то ли продать и не мучиться. – И почему я не удивлена?

Вопрос был риторическим, но поднаторевшая в стычках с мамой Вероника сбила философский пафос, нарушив театральную паузу и выдав варианты ответов:

– Наверное, потому, что тебе, во-первых, не повезло с наследницей, во-вторых, я не в тебя уродилась, в-третьих, у меня нарушения в гороскопе, несовместимые с семейной жизнью.

– Зато языкастая ты в меня, – мрачно заметила Светлана Петровна и добавила: – Тебе не приходит в голову, что пора что-то менять. У матери, между прочим, юбилей скоро. Коллеги будут, родня припрется, будь она неладна, а рядом станет маячить перезревшая дочурка, засидевшаяся в девках. Как бородавка на носу! Как дыра на платье невесты! Ты сама хоть понимаешь, что это уже неприлично? Ладно мужа нет. Но когда еще и просто мужика никакого не имеется, это стыдно!

– Мам, ну не начинай! Есть много самодостаточных женщин, которые живут одни и не особо переживают. Ты, например!

– А ты что, самодостаточная? – изумилась мама. – И не надо равнять себя со мной. Я, между прочим, родила ребенка. Мне есть что вспомнить!

– Можно подумать, ты сильно обрадуешься, если я тоже рожу ребенка без мужа, – усмехнулась Ника. – Вряд ли аргумент «есть что вспомнить» примирит тебя с действительностью.

– Я тебе что, рожать предлагаю? Я просто хочу, чтобы на мой юбилей ты пришла с мужчиной! С нормальным! Чтобы я могла похвалиться, похвастаться, погордиться!

– Мне нравится твоя позиция! То есть сама по себе я фигня какая-то, и чтобы мной гордиться, тебе просто необходим довесок в виде мужика рядом. И куда я его потом дену?

– Да какая разница, Вероника! Тебе трудно сделать маме приятное? Там же Женька со своим семейством будет! Юлька небось бизнесмена своего притащит – выпендриваться! А ты одна, представляешь? И гордиться я собираюсь не довеском, как ты изволила выразиться, а тем, что моя дочь счастлива. Это самое главное в жизни – найти свое счастье. Если его нет, то давай хотя бы создадим иллюзию!

– Ладно, – покорно кивнула Ника. – Только нет у меня никого, чтобы иллюзию создавать. И вообще, до твоего юбилея еще дожить надо. Почти три месяца!

– Вот спасибо, доченька! – возмутилась Светлана Петровна. – И не надейся. Я буду жить долго, и это не последний мой юбилей!

– Да я про себя, – испуганно пробормотала Вероника. – Чего ты сразу-то?

– Так вот, про тебя. – Мама пригвоздила ее взглядом и прикусила губу, что-то такое прикидывая.

Ника ощутила себя живой тушкой, которую сейчас приговорят к супу или к котлетам. Судя по лицу родительницы, готовилась какая-то многоходовая комбинация, целью которой являлось переплевывание родни по всем пунктам.

– Не пугай, – хихикнула Вероника. – Что ты там затеяла?

– Тобой тут один мужчина интересовался. – Светлана Петровна испытующе взглянула на дочь, ожидая реакции.

– Ух ты! Мной? Мужчина? Не может быть! Мам, ты чего от меня ждешь? Скажи сразу. Нашла кого-то и теперь хочешь подсунуть на юбилей. Нет проблем. Если я за это время никого приличного не найду, то пойду с твоим протеже и буду делать вид, будто у нас неземная любовь. Для усугубления радости могу еще и подушку под платье запихнуть.

– Не стоит усугублять! Я не понимаю, почему ты любое мое начинание воспринимаешь в штыки?

– Не любое, – возразила Ника. – Когда ты шторы в гостиной меняла, я вообще ни слова не сказала.

– Хватит! Вероника, ты невыносима! Ты боишься мужчин? Ты же ощетиниваешься, как дикобраз, стоит только попытаться тебя познакомить с кем-нибудь достойным.

– Муля, у нас разные вкусы. И соответственно разные представления о достойных мужчинах. Не надо мне их подкладывать, как магазинных цыплят к наседке. Свою судьбу я встречу сама.

– Да сколько можно?! Как ты ее встретишь, если ты практически нигде не бываешь? Ты ждешь, что жениха в окно забросят? Так у нас такой этаж, что только Карлсон мимо пролетит. Ты глянь в окно: где там твоя судьба?

Вероника послушно посмотрела и завизжала. Светлана Петровна вздрогнула и перекрестилась. За окном на веревках висел веселый чернявый парень с ведром и кисточкой. Он что-то напевал и ляпал кисточкой по стене.

– Тьфу ты! – выдохнула мама. – Что ты орешь? Нам же стены сегодня замазывают!