Под влиянием просветителей в XVIII в. в Европе вообще сильно изменяются многие подходы и оценки. Во Франции становится модной пастораль — идеализация крестьянского образа жизни.

Сельские сюжеты проникают в салонную живопись (см. картины Ватто, Фрагонара и Буше) и гобеленное искусство. Пасторальные сюжеты разыгрываются в домашних и салонных спектаклях аристократов. У П.И. Чайковского в "Пиковой даме" (действие происходит в XVIII в.) вставлена прекрасная стилизация подобной пасторали: "Мой миленький дружок — любезный пастушок"

Под влиянием Руссо становится модным сентиментализм, предвестником которого был еще роман Прево "История кавалера де Грие и Манон Леско". А затем — "Поль и Вирджиния" де Сен-Пьера, "Опасные связи" Шодерло де Лакло и др. Дж. Б. Перголези пишет оперу Служанка-госпожа, а юный В.А. Моцарт — “Бастьен и Бастьена”. Даже суровый И.С. Бах сочиняет веселую "Крестьянскую кантату".

В Англии Лоуренс Стерн написал "Сентиментальное путешествие ', где герой — вообще весьма ироничный и озорной — чуть ли не на каждой странице 'обливается слезами" по поводу несчастий, о которых повествуют ему дорожные знакомые, в основном простые люди. Суть дела здесь, конечно, не в слезах сочувствия или умиления.

В литературе и искусстве стали получать отражение подлинность чувств и человеческая искренность. В сердцах аристократов пробуждалось человеческое отношение к людям из простонародья — сочувствие, уважение достоинства, дружеское расположение.

Такого рода нравственные перемены в обществе сказались и на интересующей нас области творчества. Снова начинает громко звучать знакомый нам по средним векам мотив: труд — основа всякого богатства. К этому добавляется второй, уже новый, мотив — сочувствия к трудящимся, которые, создавая все богатства, сами живут в бедности и нужде. В романе Г.Филдинга "История Тома Джонса, найденыша" читаем такое описание раннего утра в Англии: "Члены общества, рожденные на то, чтобы производить жизненные блага, начали зажигать свечи, чтобы приняться за дневной труд на потребу тех, которые рождены наслаждаться означенными благами" (1749).

Обратим внимание на то, что трудящиеся бедняки здесь названы "членами общества". Для нас это разумелось бы само собой, но в те времена подобные вещи были далеко не столь однозначными.

О том, что всякое богатство создается трудом, писал уже маршал Вобан (1707). "Источником всякого богатства королевства" называл пахарей, рабочих и торговцев финансист Джон Лоу. Философ-епископ Джордж Беркли писал так: "И разве мы не должны рассматривать прежде всего трудовую деятельность народа как то, что образует богатство и делает богатством даже землю и серебро, которые не имели бы никакой ценности, если бы они не были средствами и стимулами к трудовой деятельности?"

Даже какой-нибудь безвестный интендант одной из французских провинций XVIII в. мог говорить о "несправедливости и бесчувственности этих собственников, обязанных всем своим состоянием труду бедняка и оставляющих его умирать с голоду в то самое время, как он выбивается из сил, чтобы сообщить ценность их имуществам".

Но что там королевский чиновник, если сам Людовик XVI позволял себе высказывания такого рода: "Везде, за исключением немногих провинций, почти все дороги королевства были сооружены задаром беднейшей частью наших подданных. Таким образом, все бремя этой повинности легло на тех, единственное достояние которых составляют их руки и для которых дороги представляют интерес далеко не первостепенной важности; действительно заинтересованными в них являются собственники, лица почти всегда ни привилегированные, имущества которых и возрастают в ценности ли при устройстве дорог.

Принуждая одних бедняков содержать дороги, обязывая их отдавать свое время и свой труд без вознаграждения, у них отнимают последнюю возможность бороться с нищетой и голодом, чтобы заставить их работать для выгоды богачей".

Можно ли представить что-либо подобное в устах Николая I после постройки железной дороги Петербург — Москва? Слово Людовика XVI было сказано в 1776 г., когда генеральным контролером финансов (фактически премьером) Франции еще был Тюрго, который, возможно, и писал такие речи для короля.

Но ведь король их произносил. И в 1780 г., после отставки Тюрго, король продолжал говорить в том же духе: "Его Величество хочет защитить народ от тех ухищрений, которые подвергают его опасности терпеть недостаток в хлебе насущном, вынуждая его отдавать свой труд за такую плату, какую богатым будет угодно ему назначить. Король не потерпит, чтобы одна часть населения была принесена в жертву алчности другой части".

Отвлечемся на минуту от всех этих социальных вопросов ради русской поэзии. Откроем Пушкина и прочтем эпиграф к четвертой главе "Евгения Онегина": La morale est dans la nature des cboses. Necker. К этому обычно дается перевод: "Нравственность — в природе вещей. Неккер (франц.)". Жак Неккер (1732–1804) — политический деятель и социальный писатель, один из преемников Тюрго на посту генерального контролера финансов Франции, автор двух известных сочинений: "О законодательстве и торговле хлебом" (1775) и "Об управлении финансами Франции" (1784).

В первой из указанных книг находим такие слова: "Собственники располагают всей необходимой силой, чтобы свести к возможному минимуму вознаграждение за большинство работ, которые производятся для них, и эта возможность слишком соответствует их интересам, чтобы они когда-либо отказались воспользоваться ею".

Затем читаем: "В этой темной борьбе между классом собственников и классом рабочих победа всегда остается на стороне первых; их сила — источник нищеты народа. Откуда происходит его нищета во все времена, во всех странах и каков ее вечный источник? Это власть, которой располагают собственники, давать в обмен за приятный для них труд самую низкую, какую только возможно, заработную плату, т. е. плату, которая определяется наиболее узкой необходимостью".