— Спрятаться хотел, да? — ласково сказала голова. — Не выйдет, голубчик.

Попытавшись прикинуть, как ей удается разговаривать под водой, и решив, что без телепатии тут не обошлось, джинн вынырнул из воды и, уцепившись рукой за край бассейна попытался обдумать свое открытие.

Ну, хорошо — телепатия. Замечательная штука, если подумать. И, кстати говоря, не такое удивительное у твари, способной вычислить заглянувшего ей в память, а потом нанести ему ответный визит. Вот только, кто же мешает этой ящерице-переростку узнать все интересующее ее самостоятельно? Кто ей мешает самой, если она так сильна, покопавшись у него в мозгу, выцарапать из него требуемые координаты? А может, этот гигантский подземный червяк не так крут, как старается казаться?

Последняя мысль джинну пришлась по душе. Он даже потратил некоторое время на то, чтобы ее посмаковать. И лишь после этого аккуратно отложил в сторону.

Не стоит расслабляться. Мысль, бесспорно, милая. Однако, прежде чем взять ее на вооружение, следует устроить смотр всем прочим вариантам.

Каким именно? Так ли уж трудно их придумать? К примеру...

— Представляешь, — пробубнил у него над ухом дракон. — Я открываю пасть, и ты чувствуешь на своем лице исходящий из нее запах. Заверяю, в данный момент я не чистил клыки вот уже неделю и до тех пор, пока тебя не поймаю, делать это не намерен. Так вот, я открываю пасть, и ты...

Джинн закрыл глаза и осторожно ударился лбом о край бортика бассейна.

Вот так! Нравится?

Угораздило его связаться с этим сыном пожарного шланга и самой уродливой самки крота в мире? Вообще, не надо было даже пытаться претворить в жизнь глупую идею сменить хозяина. Свободы ему, видишь ли, захотелось? Неуютно стало в родной лампе?

Он ударился еще раз, на этот раз посильнее, а потом — одумался.

Нет, это не выход. Да и вообще, сколько можно заниматься глупостями?

Он оказался в скверном положении. Это — факт. Первый раз, что ли? Нет, конечно. И значит, всего-навсего, следует придумать из этого скверного положения выход. Какой именно?

— А как только я узнаю твои координаты, — сообщил дракон. — Учти, это произойдет неизбежно... Так вот, едва узнав твои координаты, я немедленно появлюсь в нужном месте, и вот тут-то тебе придется плохо. Очень плохо. Дошло?

— Чего тебе от меня надо? — огрызнулся джинн, выбираясь из бассейна. — Чего ты ко мне привязался?

— Координаты. Всего лишь — координаты. Сущую малость. Учти, у меня есть одно интересное свойство. Я умею мгновенно переноситься под землей. Раз — и я уже нахожусь в нужной части этого мира, как бы далеко от меня она не находилась. Сообразил?

Джинн тяжело вздохнул.

Белокурая гурия подала ему полотенце и, завернувшись в него, джинн уселся на низенькую, из резной кости скамеечку. Устроившись рядом, гурия положила голову ему на колени и замерла в сладкой истоме.

Дракона она, как будто не видела.

А может и действительно?..

Джинн тяжело вздохнул и покачал головой.

Ему-то какое дело? Ему от этого не жарко и не холодно. Вот ведь связался...

— И после того как тебе все это надоест, — вещал дракон, — когда ты пожелаешь во что бы то ни стало это прекратить...

Джинн осторожно погладил гурию по пышным волосам, отделил от них одну тяжелую прядь и, машинально пропуская ее через пальцы, подумал, что ящерица-акселерат психологически обрабатывает его по самому высшему уровню. Вот только, легче ли от понимания этого?

Гурия повернула к нему лицо и тепло, ласково улыбнулась. Она, похоже, действительно, не слышала воплей дракона, никак их не воспринимала. И осознание этого джинна почему-то отрезвило.

Он очнулся и в очередной раз выругался, но на этот раз проклял себя не за то, что ввязался в авантюру со сменой владельца лампы, а за малодушие, за слабость.

В самом деле, с каких это фиников он так расклеился? Ну, какая-то там пусть долгоживущая, но все же смертная тварь, пытается ему, магическому созданию, читать нотации. Да кто он такой, этот как бы дракон? Какое он имеет право?

— Учти, все это я мог делать очень долго, — заявил подземный дракон. — Прежде чем у меня иссякнут силы, ты сойдешь с ума. Понимаешь?

— Не дождешься, — буркнул джинн.

— Что? — удивился дракон.

— Не дождешься, — отчеканил обитатель лампы.

Чувствовал он себя теперь легко и просто.

Действительно, и чего было бояться? Так ли трудно осадить наглеца? Да совсем — нет. Было бы желание.

— Ты мне грубишь?

— Ну конечно, — ответил джинн. — А если ты еще надумаешь меня ругать, я в ответ тебе такое выдам... Вот как тебе, например, понравится, если тебя обзовут безмозглым пожирателем отбросов?

— Сильно сказано, — после некоторого молчания, уже другим, спокойным голосом сказал дракон. — И ты, значит, готов на каждое мое оскорбление...

— Вот именно, — отчеканил джинн. — Вот именно. На каждое. И если ты попытаешься на меня давить...