Под распустившимися ветлами в тени изб стояли грузовые машины, военные повозки на железном ходу, рыжие короткошеие лошади и даже танкетки. Солдаты разгружали машины, носили в избы какие-то сундуки, ранцы, ящики. Несколько человек мылось около колодца; они плескались холодной водой и гоготали.

Разведчики подошли к дымившей полевой кухне.

– Пан, дай броду, – как можно жалостнее попросили они у повара в белой куртке.

Повар сунул в котел длинную вилку, наколол кусок мяса и протянул ребятам – один на двоих. Довольные, что теперь они могут, не вызывая подозрений, «законно» посидеть здесь, Ленька с Митяем уселись на завалинке и стали медленно жевать мясо.

За это время они узнали много интересного. Подсчитали, что на этой улице стоит четырнадцать автомашин-транспортеров, а в каждой помещается человек по двадцать солдат. Мимо прошли два полицая с немецкими винтовками. Один сказал:

– Придется завтра не спать ночь. За Шелонью будут… – Полицаи удалились, и ребята не расслышали конец фразы. Но и то, что они услыхали, было очень важно.

Потом осторожно расспросили местных ребят, много ли в селе гитлеровцев, где лучше собирать милостыню. Ребята сказали, что чуть дальше, в бывшем правлении колхоза, есть офицерская столовая. Там иногда можно кое-чем поживиться.

Главное, что требовалось выяснить, разведчики уже узнали, но все же пошли к офицерской столовой: может, удастся услышать еще что-нибудь важное. Встав у двери столовой, мальчики начали попрошайничать. Это быстро им надоело, а главное, не давало никаких результатов. Гитлеровцы проходили мимо, не глядя на ребят. Мальчики собрались уже уходить, когда к столовой подошли трое в военной форме и один в штатском – в косоворотке и пиджаке. Косоворотка была подпоясана белым витым пояском, и шелковые кисти болтались из-под пиджака.

– Пода-а-айте сиротам на пропитание!.. – тонкими голосами затянули ребята.

Человек в штатском посмотрел на Леньку и сказал, наклонившись к соседу:

– Вот кого надо воспитывать в немецком духе! Они должны быть у нас опорой великой Германии.

Сказал он это по-русски. Офицер что-то ответил по-немецки, и группа остановилась подле ребят.

– Сколько тебе лет, мальчик? – спросил один.

– Тринадцать, – соврал Ленька.

Задававший вопрос, видимо, был переводчиком. Он что-то сказал по-немецки и снова спросил:

– Тебе нравятся немецкие солдаты?

– Ничего… Только есть хочется, – пробурчал Ленька и опять затянул плаксиво: – Пода-а-айте бедным сиротам на пропитание!

Офицеры засмеялись, а человек в штатском похлопал Леньку по плечу и громко сказал:

– Теперь вам надо учиться немецкой культуре. Мы все должны служить фюреру!

Ленька брезгливо поежился.

К вечеру, сделав за день километров двадцать, ребята вернулись в село, покинутое утром. Жители отсюда ушли, и на улицах было пусто. Разведчики встретили только партизан из другого отряда, которые тоже покидали село. Хаты стояли с распахнутыми дверями, все говорило о поспешном бегстве. Но жители все же успели забрать с собой почти весь домашний скарб, скот, птицу. На улицах не осталось ни единого живого существа – ни собак, ни кошек. Только около школы одиноко бродили две забытые курицы – белая и огненно-рыжая. Ребята заметили их еще издали.

– Поймаем? – предложил Митяй. – Теперь они все равно ничьи.

– Давай! Как раз дяде Василию притащим. Куриного бульончика ему хорошо попить – сразу поправится!

Но в это время возле школы, откуда ни возьмись, появился незнакомый партизан с автоматом за плечами. Он ловко подманил к себе кур, загнал их в раскрытую дверь школы и, заглянув туда, не выскочат ли они в окно, плотно закрыл дверь и уселся на ступеньках, видно, кого-то поджидая. На другой стороне улицы были привязаны оседланные лошади.

– Ловко он наших кур заграбастал! – огорченно сказал Митяй. – Немного мы опоздали.

– А знаешь что, – предложил Ленька, – давай как он, так и мы. Я ему буду зубы заговаривать, а ты с заднего хода – за курами. А встретимся около речки. Ладно?

Митяю не надо было повторять дважды. Он воротился назад, перемахнул через плетень и с другой стороны незаметно подобрался к школе.

– Здравствуйте, – громко сказал Ленька, не зная еще, с чего начать разговор с партизаном.

– Здравствуй! Чего тебе?

– Так просто… Спросить хочу. Ты партизан?

– Ну, партизан, а что?

– А у вас ребят в партизаны берут?

– Каких ребят?

– Ну как я.

– А на что ты годен? У нас что, детский сад?

За дверью беспокойно закудахтали куры. Партизан прислушался, отодвинулся от двери, собираясь взглянуть, чем встревожены его пленницы. У Леньки аж сердце замерло: откроет он дверь – и все пропало!

– Дядь, а дядь! – чуть не крикнул он. – Это не твои лошади? Глянь-ка, отвязалась одна. Уйдет ведь!