Конечно, он пробовал не заострять внимание на последних словах. Глен называл про себя время брака Эйприл и Эдди «мрачным периодом».

Но теперь, когда эти годы остались в прошлом, его жизнь начала светлеть.

Глен от всего сердца надеялся, что их отношения останутся хорошими… даже после того, как Эйприл узнает, что он натворил. Всего лишь друг. Но теперь… Глен пожал плечами.

Однако сейчас Эйприл смотрела на него, и ее глаза стали размером с чайное блюдце.

— Но… это не входило в нашу сделку, — напряженно проговорила женщина. — Ты сказал, что женишься на мне, поможешь… но мы согласились…

— Послушай, Эйприл, все зависит только от тебя. Это целиком твоя добрая воля, — заговорил Глен, делая вид, словно происходящее совершенно не затрагивает его чувств. — Я всего лишь подумал, что тебе придется откладывать деньги на колледж для ребенка. Я слышал, что искусственное оплодотворение стоит очень дорого, особенно если делается несколько попыток.

Да, черт возьми, он желает сделать столько попыток, сколько потребуется, а затем еще несколько сот для верности.

Эйприл отошла от кровати.

— Ты не должна отвечать прямо сейчас, — сказал Глен. — Почему бы тебе не подумать над моим предложением, пока ты готовишься ко сну? А я тем временем спущусь за льдом для твоей несчастной щеки.

Когда он вышел из комнаты, Эйприл ушла в ванную и плеснула в лицо холодной водой.

Все шло совсем не так, как она планировала. Она хочет получить всего лишь крошечного младенца! Эйприл едва не застонала от отчаяния. Почему все так сложно?

Какая муха укусила Глена? Он так серьезно отнесся к их браку. О чем он думает, предлагая заняться любовью?

— Глупости! — громко сообщила Эйприл своему отражению в зеркале. С другой стороны, почему она наслаждается его поцелуями? И почему заметила, что волосы на груди Глена завиваются против часовой стрелки? И, что самое ужасное, почему ей хочется провести рукой по ним и почувствовать их мягкость?

Она просто сумасшедшая. Да, именно так. Она помешалась на сексуальной почве. В течение последних лет отдавала всю свою энергию работе в кемпинге, и теперь, когда она осталась один на один с красивым мужчиной, ее гормоны устроили мятеж.

Она разделась и натянула белую рубашку. Сложив руки на бедрах, критически осмотрела себя в зеркале. Что же, цвет ей идет. Он выгодно подчеркивает оттенки белокурых локонов. Что касается выреза, то лучше и придумать нельзя: простые линии зрительно увеличивали ее небольшую грудь.

Неважно, торопливо напомнила себе Эйприл. Рубашка — всего лишь одежда для сна.

Шелковая ткань ласкала ее тело, плавно обтекая на плечах и бедрах и все еще источая запах роз. Но ведь это еще не причина, чтобы заниматься любовью, верно? Не зная, что ответить самой себе, Эйприл импульсивно провела персиковой помадой по губам.

— От загара, — сказала она, как будто пробовала убедить саму себя, что у нее нет других причин красить губы. Но нельзя не признать — эффект превзошел все ожидания.

Кстати, Глен сегодня тоже выглядел великолепно, Эйприл расчесала волосы.

Она открыла дверь ванной как раз в тот момент, когда Глен вернулся с ведерком льда. Он не потрудился надеть рубашку, и Эйприл спросила себя, сколько женских голов повернулись в его сторону, пока он спускался в холл и обратно.

Глен закрыл дверь. Его пристальный взгляд медленно путешествовал по телу Эйприл, делая короткие остановки на груди, талии, ногах. Наконец Глен посмотрел ей в глаза. Эйприл внезапно почувствовала смущение, словно не привыкла к тому, что ее рассматривает лучший друг.

— Э–э–э… хорошо выглядишь, — тихо произнес Глен и отвернулся, чтобы поставить ведерко со льдом на стул. Эйприл могла поклясться, что сначала он прижал холодный контейнер к своей голой груди.

Когда он вновь развернулся к ней лицом, в его руке лежал кусок льда.

— Щека все еще болит?

Эйприл давно забыла про жало пчелы, но кивнула утвердительно.

Глен откинул волосы Эйприл и приложил лед к ее щеке, его пальцы прижались к коже. Не найдя в себе сил поднять глаза, Эйприл смотрела прямо перед собой. Ее взгляд приходился на грудь Глена. Крошечные капельки влаги от ведра со льдом повисли на коричневых волосках.

Через несколько секунд Глен убрал лед и вытер щеку Эйприл.

— На сегодня достаточно, — сказал он. — Слишком интенсивное лечение навредит больше, чем болезнь.

— Сегодня был ужасно длинный день, — заметила Эйприл. — Я думаю, мне пора в постель.

Она прыгнула в кровать испуганным кроликом, выключила свет и спряталась под покрывалом. Матрац прогнулся под Гленом, когда мужчина скользнул в постель с другой стороны.

— Спокойной ночи, — прошептала Эйприл.

Она слышала, как Глен вздохнул, а затем придвинулся поближе. Эйприл задержала дыхание.