Лицо его было красиво какой-то искусственной красотой. Гладкий лоб, прямой стройный нос, глаза, цвет которых следовал за цветом крыльев, — впечатление создавалось невероятно притягательное. Только вот тонкие губы, постоянно искривленные во всепрезирающей улыбке, полностью разрушали всю красоту.

Едва увидев этого человека, Асуна отвернулась, как от чего-то грязного, и ровным голосом произнесла:

— …Ты можешь делать все, что угодно, ты же системный администратор. Так что делай что хочешь.

— Снова такие жестокие слова. Разве до сих пор я принуждал тебя к чему-то, Титания?

— Ты можешь говорить такое, после того как запер меня здесь? И кончай эти странные имена; я Асуна, Оберон — нет, Суго-сан.

Асуна подняла глаза на нынешнюю инкарнацию Нобуюки Суго, «короля фей Оберона». На сей раз она не стала отводить взгляда, а смотрела твердо и гневно.

Искривив губы в отвращении, он безрадостно произнес:

— Пора проснуться. В этом мире я король фей Оберон, а ты королева Титания. Мы — предмет зависти всех игроков, повелители Альвхейма, и ты рано или поздно откроешь мне свое сердце… и станешь моим партнером.

— Можешь ждать сколько хочешь, все равно потратишь время зря. От меня ты получишь только презрение и ненависть.

— Ай, какая упрямая.

Оберон медленно протянул правую руку к лицу Асуны и рассмеялся.

— Да… я чувствую…

Он попытался повернуть голову Асуны к себе, но она отвернулась.

— Ну что ж, заставить тебя подчиниться силой тоже нормально. Может, так даже забавнее получится.

Он ухватил лицо Асуны, словно тисками, и пальцы его левой руки медленно приблизились, прикоснулись к щеке, потом двинулись к губам. От отвращения у Асуны мурашки побежали по спине.

Глаза ее горели ненавистью, она стиснула зубы и стянула губы в тонкую линию. Пальцы Оберона несколько раз скользнули по ее губам, потом медленно двинулись вниз по шее. Опустившись до груди, они вцепились в алую ленту. Наслаждаясь стыдом и страхом Асуны, он взял ленту за один конец и медленно, медленно потянул…

— Прекрати!

Не в силах больше терпеть его прикосновения, Асуна все же раскрыла рот.

Услышав ее голос, Оберон издал горловой смешок, но все же убрал пальцы от ленты. Помахав пальцами в воздухе, он произнес смеясь:

— Шутка, шутка. Разве я не говорил? Я не буду тебя ни к чему принуждать. В любом случае, когда придет время, ты сама будешь меня умолять. Это вопрос времени.

— Что за идиотизм; ты правда думаешь, что так будет?

— Ты всерьез уверена, что это всего лишь мой «идиотизм»? Скоро ты примешь мои чувства, Титания.

Оберон положил руки на стол и наклонился вперед. Изогнув губы в темной улыбке, он посмотрел наружу.

— Ты видишь, как десятки тысяч людей ныряют в этот огромный мир и наслаждаются игрой в нем. Но, увы, они ничего не знают. Система Полного погружения вовсе не была создана исключительно для индустрии развлечений!

Услышав это неожиданное заявление, Асуна замолчала. Оберон театральным жестом распахнул руки.

— Я не шучу! Эта игра — всего лишь побочный продукт. Интерфейс устройств Полного погружения, то есть нейрошлема и Амусферы, имеет ограничения, электрические сигналы затрагивают только лишь сенсорную область мозга, создавая иллюзию сигналов внешней среды. Но что если мы уберем ограничитель?

В зеленых глазах Оберона плескались скрытая злоба и амбиции. Асуна от страха инстинктивно отдернулась.

— …Напомню, функции мозга, помимо обработки сенсорной информации, включают в себя мысли, эмоции, память. И если снять ограничитель, все это можно контролировать!

От такого безумия Асуна лишилась дара речи. Лишь сделав несколько вдохов, она сумела наконец выдавить:

— Такое, такое никогда не позволят…

— А кто именно «никогда не позволит»? Такого рода исследования уже ведутся во многих странах. Правда, для экспериментов в подобных работах требуются подопытные люди. И вдобавок — то, о чем человек думает, может быть описано лишь словами!

Издав тоненький смешок, Оберон отошел от стола и обошел вокруг Асуны.

— В высокоуровневых структурах мозга идет множество различных процессов, поэтому и подопытных должно быть очень много. Но поскольку необходимо записывать поведение мозга, то опыты требуется повторять по нескольку раз, а эксперименты на людях запрещены. Вот почему исследования продвигались так медленно. Но в один прекрасный день, когда я смотрел новости, я понял, как можно заполучить столько подопытных, сколько мне понадобится, десять тысяч человек!