Но, увлекшись погоней за девушкой, а также игрой с юным циркачом, разбойники на несколько секунд забыли о Рольдо и Рупрехете. Жонглер не знал, можно ли рассчитывать на загадочного путника, надеясь только, что не получит от него нож в спину. Но сам Рольдо не желал и дальше стоять, как статуя, наблюдая, как гибнут его товарищи или слыша крики насилуемой Марии, которую ожидала самая злая участь.

Подскочив к повозке, циркач схватил не замеченный разбойниками арбалет и, почти не целясь, разрядил его в одного из лучников, которых счел самыми опасными сейчас. Болт, прожужжав, словно разгневанный шмель, вонзился грабителю в плечо, и сила выстрела оказалась достаточной, чтобы сбить человека с ног. А Рольдо уже выхватил из ножен на запястья пару метательных ножей, которые служили ему не только для того, чтобы потешать публику. Как и предполагал циркач, Дилан просто испугался, по-прежнему стоя неподвижно там, куда его оттолкнули грабители. Но Рольдо решил, что справится и сам.

– Тварь, - второй лучник вскрикнул, когда острое лезвие впилось ему в плечо.
– Мерзавец! Я тебя прикончу!

Правда, сказать это было проще, чем сделать. Разбойник отмахнулся бесполезным теперь луком, отбив в сторону второй нож и бросился к жонглеру, на бегу доставая из ножен широкий тесак. Однако парень с арбалетом, первый из шайки, кого увидели путники, опередил своего приятеля.

– Эй, ловкач!
– Рольдо обернулся на крик, и в тот же миг сухо щелкнул спусковой механизм арбалета.
– Поймай, если сумеешь!

Росчерком сверкнул увесистый болт, способный проткнуть любую кольчугу, и жонглер вздрогнул, поняв, что наступил последний миг его жизни. Но смерть так и не пришла, и Рольдо, открыв глаза, с удивлением понял, что очутившийся вдруг перед ним, а не позади, как было миг назад, Дилан просто поймал стрелу на лету.

– Будь я проклят, - выдохнул арбалетчик, доставая клинок.
– Ладно, все равно обоим кишки выпущу!

В этот момент Винченте, поняв, что его противник отвлеклись на Рольдо и их попутчика, кинулся в сторону леса, туда, куда убежала преследуемая парой громил Мария. Акробат тенью метнулся мимо замешкавшихся, не зная, с кем драться, разбойников, но наткнулся на тычок кордом в плечо и, вскрикнув от боли, споткнулся и упал.

Винченте не стали добивать, и полдюжины разбойников, возглавляемые разъяренным атаманом, подбадривая себя неразборчивыми криками, атаковали двух безоружных противников. Точнее, попытались это сделать, ибо тотчас выяснилось, что враги их не столь уж и безобидны.

– Нечестно, клянусь Разумом, - скороговоркой успел вымолвить Дилан, даже не шелохнувшись перед лицом злых и вооруженных до зубов головорезов.
– Пожалуй, надо это исправить, - усмехнулся он, громко выкрикнув затем: - Алгиз!

Знай Луберг, с кем свела его удальцов на лесной дороге судьба-злодейка, он никогда не осмелился бы даже подумать плохо об этих путниках. Но сперва все шло неплохо, и чужеземцы даже не пытались сопротивляться, покорившись тем, кто был сильнее.

Атаман не надеялся, что у этих бродяг отыщется много золота, но девка, которую он сам и выудил из повозки, одна стоила всех усилий. Но насладиться ее теплой плотью вожак разбойников не успел, поскольку в дело вмешался сперва этот юнец, а затем громила с дубиной, расколовший черепа двум храбрым парням. Казалось, циркачи совсем озверели, бросаясь на людей Лубрега, будто бешеные псы. Но когда путников осталось только двое, с пустыми руками, если не считать каким-то чудом пойманный одним из них на лету болт, атаман исполнился желания отомстить за своих погибших товарищей.

– Убить их, - прорычал Луберг, потрясая клинком.
– Прикончите ублюдков!

Атаман был зол, но все же не лишился в один миг хладнокровья, предпочитая командовать другими, а не кидаться в общую свалку. Возможно, именно потому, что он шел позади своих громил, Луберг первым и увидел тут тварь, что призвали себе на помощь чужеземцы.

Разбойники, опьяненные запахом пролитой крови, были готовы растерзать беззащитных чужаков, набросившись на них со всех сторон, пронзив копьями, разрубив на куски клинками. И, видимо, пришельцы, прежде прикидывавшиеся какими-то скоморохами, поняли это, а потому начали действовать, уже не устраивая глупое представление.

Один из циркачей, кряжистый бородач, на голову ниже самого атамана, что-то крикнул, и по левую руку от него из пустоты вдруг соткалось нечто, при виде чего кровь в жилах Луберга превратилась в лед. Возле циркача стояло жуткое создание ростом не меньше восьми футов, тощее, словно костяк, обтянутый какой-то бурой чешуей. И оно вперилось своими желтыми, точно у змеи глазами точно в атамана, повернув к нему вытянутую морду, с которой стекала на землю вязкая зловонная слюна.

На несколько секунд грабители, разом утратившие весь свой пыл, и кошмарное порождение неведомой бездны замерил друг напротив друга, словно каждый оценивал противника. Затем это существо медленно вытянуло к охваченным ужасом разбойникам длинные костлявые лапы, оканчивавшиеся похожими на кривые сабли желтыми когтями, а затем распахнуло пасть, демонстрируя покрытые какой-то мерзкой слизью клыки, настоящие костяные кинжалы, и сделало шаг вперед.

– Демон, будь я проклят, - истошно закричал кто-то рядом. Кажется, это был Альм, один из лучников.
– Это колдуны! Бежим!

И они, в шесть глоток исторгнув полный отчаяния вопль и побросав свое оружие, кинулись в лес, не разбирая дороги. А следом, с треском вломившись в заросли, ступало, широко шагая на своих длинных тощих лапах, призванное кошмарным чародеем чудовище, злобно шипевшее и завывавшее.

Разбойники, даже не помышляя о том, чтобы сразиться с демоном, рвались в самую глубь чащи. Единственное, что приковывало их внимание, это тяжелые шаги и хриплое дыхание потусторонней твари, преследовавшей перепуганных до полусмерти людей. Никто не смог бы сказать, сколько времени они бежали и какое расстояние преодолели, прежде чем с удивлением поняли, что больше никто не гонится за ними, движимый жаждой теплой человеческой крови и плоти.