– Постулаты, между прочим, могут быть разными...
– вставил Борца.

– Вот именно, - подхватила Зарика.
– Предположи, что параллельные прямые нигде не пересекутся, - получишь геометрию Евклида. Предположи другое - что эти линии где-то пересекаются, - и перед тобой уже совсем другая геометрия, геометрия Лобачевского... Только человеческое счастье не поддается законам математики. Еще не родился, наверно, мудрец, который сказал бы, что это такое - счастье. Покой или движение? Жизнь на Земле или полет к звездам? Безмятежность духа или постоянная борьба? Уверенность в себе или сомнения? Или, может быть, и то, и другое, и третье?

Борца хлопнул ладонью по пульту.

– Ну хорошо, оставим определения философам, - сказал он.
– Но ты-то, ты счастлива, Зарика?

– Кажется, счастлива, - ответила Зарика негромко.
– И еще я думаю часто: какова цена счастья? И тогда вспоминаю своих родителей...

Борца откинулся на спинку штурманского кресла, приготовившись слушать.

– Юность моих родителей совпала по времени с эпохой великих строек Земли, - начала Зарика.
– Это были семидесятые годы двадцатого века.

– Знаю, читал, - кивнул Борца, оживляясь.

– Для тебя это глубокая история, - сказала Зарика.
– А я еще захватила двадцатый век. Понимаешь? Двадцатый век - это моя юность, часть моей жизни. О, какое это было время!

– Ты начала о родителях, - напомнил Борца.

Зарика посмотрела вниз. Под прозрачным полом аппарата проплывала неуютная равнина, лишь кое-где оживленная разнокалиберными холмами.

– Мои родители познакомились в Сибири, на одной из грандиозных комсомольских строек...
– сказала Зарика.
– Их сердца, как и тысяч других, были полны энтузиазма, который способен был, кажется, растопить вечную мерзлоту... Да он и растопил ее!
– добавила Зарика.

– В каком году твои родители приехали в Сибирь?

– В тысяча девятьсот семьдесят четвертом... Мои родители - к тому времени, конечно, незнакомые - получили назначение на одну из самых ударных строек Сибири. Мои родители попросились на самый горячий участок строительство дороги Тюмень - Сургут. Отец рассказывал, что тогда там была тайга, тундра да болота. Мошка чуть ли не заживо съедала тех, кто приехал осваивать девственный край.

– Словно новую планету осваивали, - произнес задумчиво Борца.

– Папа рассказывал, как они много месяцев жили в вагончике, который двигался вместе с дорогой - ее вели сквозь тундру. Он работал укладчиком. А мама была комсоргом - комсомольским вожаков. Целыми днями и неделями пропадала она на разных объектах, мерзла, но все ей было нипочем. Рассказывали, что после целого дня напряженной, изматывающей работы она могла и спеть, и сплясать, а однажды на концерте самодеятельности заняла первое место. Когда строительство дороги закончилось, родители не захотели уезжать, решили остаться в Сибири - очень им по душе пришелся этот край.

– В каком году ты родилась, Зари?

– В тысяча девятьсот восемьдесят пятом, - сказала Зарика.
– Страшно сказать!

– Почему?
– не понял Борца.

– Сопоставь с тем, какой нынче год, - кивнула Зарика на светящийся календарик, расположенный в углу пульта, - и ты поймешь, какая я древняя старуха.

– При чем тут твой возраст? Собственное корабельное время в соответствии с эффектом Эйнштейна...
– начал Борца.

– Да знаю я. Бор. Все знаю, - перебила Зарика.
– Но все равно, это не просто, потому что...
– не договорив, она умолкла.

– А что было потом?
– прервал паузу Борца.
– Чем занимался твой отец, когда построили дорогу?

– Он несколько раз менял профессию. Работал буровиком, пробивал нефтяные скважины на тюменской земле. А потом умерла мама, я ее почти не помню. У нее была ужасная болезнь, которую тогда еще не умели как следует лечить...

Борца хотел что-то спросить, но глянул на Зарику и промолчал.

– После этого отец перешел на строительство трансконтинентального газопровода Нарым - Рим.

– А ты?

– Я все время была с отцом, - просто сказала Зарика.
– Я очень любила его.

– Трудно было?

– По-всякому. Потом между Тюменью и Сургутом создали школу озеленителей планет, и я поступила туда. Осваивала азы биологии... Тогда ведь еще никуда не летали - ни на Марс, ни на Венеру. Только на Луне появились первые поселения. Будущие озеленители планет стажировались в тундре, в сложных условиях: колеблющаяся почва, бездонные болота, капризный климат, неустойчивая погода, летом - тучи гнуса, зимой - такие морозы, что сердце стынет.