Шрифт:
– Я знаю, знаю. Тебе не надо огорчаться, я буду писать тебе обо всем, что происходит в поместье Эвартов.
– И если кто-нибудь посмеет тебя обидеть... – угрожающе заявила миссис Сноуорд. – Только напиши мне, и я сама приеду восстанавливать справедливость и карать виновных!
Эбби улыбнулась – Делия обожала «восстанавливать справедливость», будь то ошибка экономки, наказавшей не ту служанку, или непомерно высокая цена на атласные ленты в лавке на площади Санджовезе.
– Конечно же, ты обо всем узнаешь первой, – постаралась Эбби убедить подругу. – Но я уверена, никто не станет обижать меня нарочно.
– Ты очень милая девушка, моя дорогая, и заслуживаешь только самого лучшего отношения, но кто знает... молодые леди бывают завистливыми, их матери – желчными, а джентльмены иногда позволяют себе недостойное обращение с девушкой. Будь настороже и не поддавайся льстивым уверениям!
Материнские увещевания миссис Сноуорд Эбби выслушала, как и всегда, с самым серьезным и послушным видом. Когда Делия сочла свою миссию выполненной, наступила пора пить чай и рассматривать платья, которые приготовила Делия для поездки к своим родственникам.
8
Эбби отложила книгу, поплотнее запахнула шаль и подняла оконную раму. Из беседки, стоявшей посередине маленького озера, или, скорее, пруда, раздавался смех Белинды и ее друзей. Дождливый июнь не радовал глаз сочной зеленью и обилием цветов, но молодежь не страдала от отсутствия солнца, пусть и не все увеселения были доступны в плохую погоду, оставалось столько возможностей для изысканного безделья, что никто и не думал скучать.
После жаркого Рима Эбигейл находила английское лето отвратительным, постоянно мерзла и жаловалась на сырость в своем дневнике. Если и следующие два месяца выдадутся такими же, она превратится в русалку, мучимую насморком.
Вот и сегодня простуда не позволила ей выйти на прогулку. Признаться, Эбби только радовалась этому, ведь доктор, немедленно приглашенный миссис Эварт осмотреть ее племянницу и убедить остальное семейство, что болезнь девушки не заразна, посоветовал растопить камин в комнате мисс Тиндалл и «хорошенько высушить бедняжку».
Эбби была весьма благодарна прозорливому врачу и наслаждалась теплом и уютом своей маленькой спальни в левом крыле обширного здания. Виды за окном привлекали ее внимание. Дом стоял на склоне холма, и Эбби часто смотрела на парк и видимые за ним луга, немного пугаясь этих просторов, подавляющих ее воображение, привыкшее к тесным грязноватым улицам великого города, где она родилась и о чем не собиралась забывать.
«И как это здешние леди не боятся гулять едва ли не в одиночестве по этим полям и рощам? – думала Эбби. – Неужели здесь нет разбойников или просто дурных людей, способных ради нескольких монет причинить вред своему ближнему? Я ни за что не осмелюсь выйти за ограду парка, а Бел и ее подруги часами бродят из одного поместья в другое, ради забавы рвут невзрачные полевые цветы и считают, что длительные прогулки полезны для их здоровья».
Настроение Белинды нельзя было назвать благоприятным для ее родственников, но постоянное присутствие в доме гостей требовало от мисс Эварт приличествующего поведения, и она скрывала свою досаду так успешно, что Эбби уже едва верила рассказам мисс Хедвич об увлечении кузины мистером Лонгсдейлом.
Перед отъездом Эвартов упомянутый джентльмен зашел попрощаться, но не пытался остаться наедине с мисс Эварт. Напротив, он много говорил с Эбби о Риме, расспрашивал ее о других местах, где она побывала или могла побывать, а в завершение визита попросил исполнить что-нибудь на итальянском языке.
Эбби постаралась загладить несуществующую вину перед раздраженной кузиной и позвала Бел аккомпанировать, пока сама она будет петь старинную народную песню из тех, что так много знала Джованна.
Мистер Лонгсдейл оказался вынужден поделить свои комплименты между обеими исполнительницами, и самолюбие Белинды было отчасти удовлетворено, но потом джентльмен намекнул, что еще не знает, где его застанет июль, возможно, он поедет в Европу или даже в колонии, если придет охота сменить климат.
Мисс Гладстон не писала Белинде, сама мисс Эварт старалась сдержать данное себе слово и не пытаться как-либо сноситься с подругой, из-за чего не могла узнать, насколько продолжителен визит Лонгсдейла в Девоншир. Возможно, джентльмен уже отплыл в дальние края, а Бел об этом ничего не известно!
Мать старалась утешить свою дорогую девочку бесконечными чаепитиями, обедами и танцами, раз уж пикники и катания на лодках по озеру были пока недоступны праздной публике. Белинда почти не разговаривала с Эбби, но не проявляла враждебности, постоянное присутствие кузины в доме казалось мисс Эварт отчасти полезным, ведь теперь Эбби выполняла поручения миссис Эварт – найти ее шаль или непрочитанное письмо, разлить чай, позвать мистера Эварта к столу.
Эбигейл так и не осмелилась передать Белинде содержание своего разговора с Делией – той его части, что касалась мистера Лонгсдейла. Ведь даже если бы Белинда захотела как-то приблизить момент объяснения с этим джентльменом, его отсутствие помешало бы ей исполнить это желание.