Гостей набралось никак не меньше двадцати человек, и обе мисс Уивинг были рады блеснуть своим здравомыслием на публике. Их громкие голоса неприятно контрастировали с открывающимся с террасы видом на розарий мисс Перри, и Эбби едва могла усидеть на месте, так ей хотелось сбежать по широким плитам крыльца и очутиться в царстве роз. Она и сама в платье вишневого цвета выглядела смуглой южной розой. Накануне девушка до поздней ночи перешивала на этот туалет кружева с голубого платья, и теперь казалась чуть отстраненной, хотя на самом деле всего лишь хотела спать. Сидевший рядом мистер Реймз усыплял ее монотонным перечислением усовершенствований, которые он хотел внести в дела своего будущего прихода, и Эбби боялась, что начнет клевать носом, если немедленно не пойдет прогуляться.

Мистер Лонгсдейл заметил, что девушка с трудом подавляет зевки, и подумал, что бедняжке, кажется, вреден английский климат, в его неприветливых объятиях эта южная птичка чахнет и грустит. Его посетило неодолимое желание немного развлечь мисс Тиндалл, и он предложил желающим пройтись, посмотреть на новую террасу с разных сторон.

– Мисс Хедвич, вы ведь собирались написать пейзаж. Отчего бы нам прямо сейчас не выбрать подходящий ракурс? – обратился Лонгсдейл к Клариссе Хедвич.

Белинда остро сожалела, что вместо нее в одном доме с ее поклонником живут эти несносные сестры, но это было лучше, чем если б Лонгсдейл оставался в Девоншире и наносил визиты Мэриан Гладстон.

– Охотно, мистер Лонгсдейл, – тут же отозвалась Кларисса. – Я думаю, моя сестра и мистер Киллиан смогут помочь мне советом.

– Разумеется, – с самым серьезным видом кивнул Лонгсдейл. – Мисс Эварт тоже пойдет с нами. Мисс Тиндалл, идемте с нами! Вы ведь не боитесь выходить на солнце, после его палящих лучей, окутывающих Рим трепещущим маревом, наше скромное светило может показаться вам вялым и бездеятельным, не так ли?

– В самом деле, сэр, – охотно согласилась Эбби, только и мечтавшая избавиться от общества мистера Реймза. – Я уже не мерзну так, как в первые дни, но если эту погоду можно назвать летом, то что же будет здесь зимой?

– Зимой мы с вами окажемся в Лондоне, а там вместо солнца будут сиять улыбки и брильянты прелестных дам, – улыбнулся мистер Лонгсдейл и поднялся из-за стола, чтобы отодвинуть стул Белинды.

Сестры Уивинг переглянулись и пришли к молчаливому согласию остаться за обильно накрытым столом. Их примеру последовал и мистер Реймз, каждый раз вкушавший пищу с таким видом, как будто ест впервые за неделю.

Еще две юные леди и джентльмен из числа гостей мисс Перри пожелали обойти лужайку перед домом и помочь советом художнице, за что мисс Кларисса выразила им сдержанную признательность. Эбби подумала о том, как утомительно, должно быть, выслушивать непрошеные советы. Кларисса Хедвич казалась девушкой, вполне способной решить, как именно ей расположиться со своим мольбертом, но ради возможности избавиться от опеки почтенных дам и пофлиртовать с молодыми джентльменами приходилось жертвовать своей независимостью.

Эбигейл поняла, что живопись – всего лишь предлог уйти с террасы, лишь когда мисс Лора Хедвич увлекла младшего Киллиана к заросшей плющом беседке, а Белинда направилась в обход розария к выступающему крылу здания, которое могло укрыть ее и ее поклонника от взглядов миссис Эварт, мисс Перри и других оставшихся на террасе гостей.

Эбби растерялась, больше всего ей хотелось посмотреть на розы, но она робела оставаться в обществе незнакомых ей людей, сгрудившихся вокруг мисс Клариссы, плавными жестами рисующей в воздухе план будущей картины.

– Мисс Тиндалл! – как оказалось, мистер Лонгсдейл не заметил попытки Белинды увести его за угол дома. – Вы когда-нибудь видели такие красивые розы? Однажды на развалинах римского форума я заметил розовый куст, отчаянно цеплявшийся за каждый обломок камня. Это было удивительное зрелище, словно розы были нарочно посажены в память о людях, некогда строивших все эти величественные храмы.

– Я знаю, о чем вы говорите, мы с отцом нередко прогуливались там, – Эбби искренне обрадовалась появлению собеседника, ей было неловко чувствовать себя забытой всеми. – К сожалению, вид портили многочисленные леди со своими картонами, со всех сторон окружившие бедный куст, чтобы запечатлеть его на память о поездке в Рим.

– Вы правы, я тоже помню этих леди, – засмеялся Лонгсдейл.

– Мистер Лонгсдейл! – Белинда, грациозно придерживая дорогое белое платье, подошла к Эбби и ее собеседнику. – Я думала, вы покажете мне дерево, в которое ударила молния.

Неважно, что она не один десяток раз видела злосчастное дерево.

– Всегда рад доставить вам удовольствие, мисс Эварт, – Лонгсдейл слегка поклонился. – Идемте, мисс Тиндалл, вы наверняка еще не видели эту мрачную картину. Не понимаю, почему мисс Перри не прикажет его спилить!

– Кто-то сказал ей, что это – дурная примета, и лучше оставить его как есть, чтобы беды не поразили кого-нибудь в доме, – с серьезным видом пояснила Белинда и многозначительно посмотрела на Эбигейл.

Эбби поняла, что кузина против, чтобы она составила им компанию в прогулке к исковерканному дереву, и замешкалась, но Лонгсдейл предложил ей опереться на его левую руку, в то время как Белинда уже завладела правой.

– Прошу вас, дорогие леди, – Эбби показалось, или Лонгсдейл незаметно подмигнул ей?