Соловьёва Наталья
Шрифт:
В конце концов, я попросил у Инги прощение и мы с ней примерились.
Вскоре мы поженились, сыграли скромную свадьбу, жить остались у родителей Инги. Теща, фрау Марта, оказалась на редкость милой женщиной, приняла нас и помогала во всем, чем могла. Инге пришлось бросить учебу, а мне искать дополнительную работу в берлинских издательствах, писать статьи, заниматься переводами, чтобы хоть как-то обеспечить семью.
Глава 7
Животик у Инги округлился, ребенок рос, и он становился все заметнее. Малыш уже толкался, и каким было чудом почувствовать это! Я впервые стал осознавать свою ответственность и привыкать к этой мысли, что стану отцом. Мы часто разговаривали, думали о том кто у нас будет, как его назовем. Мне хотелося мальчика и я думал об этом.
– А что если будет девочка? – говорила мне Инга.
- Тогда ты сама ее назовешь. Нет, обязательно будет мальчик!
– Я хотел назвать его Пауль.
В этот день было все как обычно, но вскоре Инге стало плохо, начались схватки, на две недели раньше срока. Она кричала, плакала, мы, как могли с фрау Мартой успокаивали ее.
Я выбежал на улицу, поймал первую же попавшуюся машину и попросил отвезти в больницу. Ингу положили на каталку и увезли в операционную. Перед этим я успел пожать ей руку, а она последний раз посмотрела на меня.
Потянулись долгие часы ожидания, после чего вышел врач и сказал, что Инга умерла.
- У вас девочка, - сообщил он.
- А Инга? Что с ней?
- Мы сделали все что могли, у вашей жены было слабое сердце. Самой рожать ей было нельзя, это был единственный шанс, мы дали ей наркоз, но она его не выдержала.
Я был вне себя от горя, чуть не сошел с ума, не мог прийти в себя целый месяц, готов был наложить на себя руки.
Девочку забрали домой, она была такой маленькой, что страшно было взять ее в руки. Я назвал ее Катарина. Ребенок все время плакал, а я не знал, что с ней делать. Не хватало материнского молока, а от искусственных смесей у ребенка болел живот, это был настоящий кошмар! Хорошо, что теща брала на себя многие заботы.
Глава 8
Первого сентября, 1939 года я был дома, у мамы, еще не успел уехать на занятия, решив остаться на выходные. Из сообщения по радио мы узнали, что Германия напала на Польшу - началась вторая мировая война. Не скажу, что это известие меня обрадовало, в Польше остались родственники, и я за них переживал, а мама боялась за брата и за меня.
– Мама, немцы в Польшу вошли - это война. А если меня в армию заберут? Что делать?
Мама заплакала.
– Не знаю сынок. Мне некуда тебя спрятать, теперь даже в Польшу нам не сбежать.
- Говорят, в Берлине есть еще коммунисты, в Польше наверняка ополчение соберут.
- Ты погибнуть хочешь? Заберут в гестапо, отчим первый тебя продаст. Ради Бога, не связывайся ты с ним.
- А где он?
- Не знаю, ушел куда-то. На работу, сегодня пятница.
- Мама не плачь, может все обойдется. Он учиться еще не закончил, - попыталась успокоить сестренка.
- Мама, я послезавтра в Берлин, на занятия надо, да и дочку свою не видел. Инга умерла, а я про нее забываю.
- Только будь осторожен, я очень тебя прошу! Не связывайся ни с кем.
- Хорошо, не буду. Честное слово!
В воскресенье, я уехал в Берлин, чтобы вновь приступить к занятиям в понедельник.
На третьем курсе, я уже работал в немецкой газете, самостоятельно брал интервью, искал темы для публикаций, писал статьи, занимался переводами, зарабатывал до четырехсот марок. Почти все свои деньги тратил на дочку, покупал ей одежду, игрушки, да и самому оставалось немного, чтобы одеться, купить ботинки.
К тому времени окончательно восстановилась нацистская диктатура, перекрыли свободу слова, установили жесткую цензуру, журналистам затыкали рты. Какого же было работать, начинающему журналисту в таких условиях? Я наблюдал за всем что происходит, видел все изъяны, все недостатки, понимал, к чему катится мир, но не мог этого остановить, я даже написать об этом не мог. Боже упаси, критиковать национал-социалистическую партию! Оставалось только театральная критика. Светская хроника, сплетни, и прочая чепуха. Пронырливый, шустрый и наглый, как подобает представителю прессы, я везде успевал. Волка ноги кормят!