— Конечно, настоящее кино ему понадобилось! — заговорщицки подмигивая, заявила Лорена, — Ты просто хотел посмотреть на большом экране, как мастурбирует Шарлотта Генсбур. Слышала я про этот эпизод. Да ты, Роберт, у нас извращенец!

— Ерунда все это, — заявил Роберт, покраснев при этом до ушей. — Честно говоря, мне не нравится, что ты воспринимаешь меня в таком свете.

Этот разговор, протекающий к тому же при свечах вокруг гроба, используемого в качестве стола, показался мне настолько странным и, по правде говоря, дурацким, что я едва не рассмеялся. Удержало меня лишь нежелание еще больше затравить Роберта.

— Да ладно, это же шутка, — сказала Лорена, но все-таки надавала Роберту несколько едва ощутимых шутливых пощечин кончиками пальцев.

«Чмо и подкаблучник!» — повторил я про себя.

— А мне Ларе фон Триер нравится, — присоединилась к обсуждению Алексия. — Представляя свою картину в Каннах, он сказал — за точность цитаты не ручаюсь — примерно следующее: «Я — лучший режиссер в мире, просто остальные, в отличие от меня, сильно переоценены».

— Да он просто придурок, — прокомментировала слова подруги Лорена.

— Нет, он настоящий гений. Неужели не понятно, что Ларе просто прикалывается над всеми критиками, которые пытаются раздраконить его фильмы.

Эта дискуссия любителей кино была неожиданно прервана, когда на наш стол-гроб вдруг упала тень какого-то человека.

Мы замолчали и посмотрели в его сторону. Это оказался молодой парень — года на два старше меня — крепкого телосложения, с бритой наголо головой. Одет он был во все черное, как того требовал дресс-код этого заведения, а под расстегнутым воротником рубашки виднелась на редкость волосатая, я бы даже сказал, шерстяная грудь.

Алексии это явление явно пришлось не по вкусу. Лорена же сориентировалась быстрее и встретила подошедшего парня с улыбкой на лице.

— Доброй ночи, Морти! Сколько лет не виделись!

Человек по имени Морти с явным любопытством — осмотрел меня, затем ответил:

— Что-то вас в последнее время здесь совсем не видно. Куда вы запропастились?

Девушки синхронно пожали плечами. Мне было видно, что им обеим не по себе в компании этого человека-медведя.

— Да все учимся, — объяснил ситуацию Роберт, — Нам же всем на следующий год в университет поступать. Так что заниматься приходится по полной программе. Если не поступишь, как же тогда карьера и все такое?

Морти довольно бесцеремонно покрутил в руках длинную прядь волос нашего друга и заявил:

— Хрень это все голимая! Какая карьера, какое будущее? Его нет! Разве не об этом пели «SexPistols»: «Nofuture». Впрочем, ты, парень, всегда мне нравился, — сказал он, обращаясь не то к Роберту, не то ко мне, затем слишком пристально, на мой взгляд, посмотрел на Алексию и добавил: — Ты, кстати, отлично выглядишь.

С этими словами он отошел от нашего стола. Моя ночная фея с облегчением вздохнула.

— Это еще кто? — спросил я.

— Да так, старая история. Как-нибудь при случае мы тебе ее расскажем.

Покончив с заказанными напитками, мы по настойчивому предложению Лорены поднялись на третий этаж клуба. Нашей подруге, видите ли, позарез захотелось посмотреть документальный фильм о лидере «Полного паралича» — таинственной, почти забытой группы эпохи восьмидесятых.

— Их солист был просто невероятно похож на Эдварда Калена [14] . Сами увидите, — убеждала нас рыжая. — Только он, пожалуй, какой-то совсем болезненный был, словно чахоточный. Зато пел — заслушаешься. Да и звали его, кстати, тоже Эдуардо.

Последний этаж клуба «Неграноче» представлял собой что-то вроде огромного чил-аута с разбросанными по полу большими подушками. В неверном свете, исходившем от экрана, я сумел разглядеть, что большая часть немногих зрителей, собравшихся на просмотр, просто спит, явно хлебнув лишнего, зато некоторые парочки пользуются этой относительной уединенностью для того, чтобы, не раздеваясь, позаниматься любовью.

По-моему, только мы действительно пришли сюда посмотреть кино.

Мы быстро расселись по свободным подушкам и постарались включиться в то, что происходит на экране. На фоне старых черно-белых кадров шла запись последнего интервью Эдуардо Бенавенте, данного незадолго до смерти. В двадцать лет он разбился на машине, возвращаясь из Леона после концерта.