— Да ладно, людей-то у нас больше, — возразил Уолтер, с опаской поднимаясь на ноги.

— И нам лучше всего бежать прямо к ним.

— Почему?

— Потому что, болван, мой чертов брат скоро настигнет нас. Он устроил ловушку, потому что ему хватило ума выслушать эту девицу. Он также готов нас преследовать, потому что не слишком уповал на эту ловушку. — Генри оглянулся назад, туда, откуда они бежали. — Саймон идет за нами, и на сей раз я его убью. А потом заберу себе его девку.

— Я думал, Илзбет достанется мне. — Уолтер отшатнулся, когда Генри зло уставился на него. — Да ладно, пусть будет ваша. Хотя, принимая во внимание ее острый язычок, я вообще не понимаю, как она может понравиться мужчине.

— Если я решу, что мне надоел ее острый язычок, а хорошая порка не поправит дело, я просто его отрежу. Однажды я уже проделал это — с моей первой женой.

Уолтер уставился на Генри, который, не обратив на него внимания, преспокойно продолжал поить коня в речушке. Когда конь напился, Генри вскочил в седло, и Уолтер поспешил последовать его примеру, не в силах, однако, отделаться от мысли, что Илзбет, похоже, была права. Она ведь предупреждала — Генри добьется, чего хочет, и прикончит его.

«Он думает, что я могу родить ему сына».

Саймон глухо рычал в бессильной ярости, снова и снова вспоминая эти слова. Он не мог их забыть, не мог отделаться от их власти, и это злило его еще сильнее. Напрасно он напоминал себе, что Илзбет права — там, где она сейчас, ей ничто не угрожает. Даже этот довод не помогал ему обрести спокойствие, столь необходимое для работы. Генри не может достать Илзбет в тюремной камере, твердил он себе снова и снова, но не слышал сам себя. Ведь попытался же Генри проникнуть в подземелье еще раз! Этого было достаточно, чтобы Саймон загорелся желанием как можно скорее схватить брата и положить конец его преступным играм.

— А вот и Уоллес, — сообщил Питер, глядя на уходящую влево лесную полосу. — Вы были правы насчет парня. Он хороший следопыт.

— Он всегда отличался этим искусством, — ответил Саймон. — Думаю, этот талант у него с рождения.

— Да. А я уж боялся, что мы упустили дичь, когда они сумели избежать ловушки в подземелье. Но этот парень их унюхает. — Питер слабо улыбнулся, внимательно глядя на Саймона. — Успокойтесь. Вы ходите туда-сюда, точно отец в ожидании рождения первенца. Скоро со всеми будет покончено.

— Вы тоже чувствуете, что конец близок?

— Да, я просто уверен! Прочих заговорщиков мы тихо взяли, одного за другим, так что некому предупредить товарищей. Но подозреваю, что кое-кому удастся все-таки сбежать. Тут ничего не поделаешь. А Гауан велел нашим людям начать с первых имен в его списке. Так что мы можем быть уверены, что главари все равно окажутся в наших руках. Я имею в виду не ваш список, а список Гауана.

— Гауан составил собственный список? — Саймон всерьез задумался, нет ли у Гауана соглядатая при дворе, кто мог бы следить за его домом, но потом решил, что ему это безразлично. — И как же Гауан вычислил тех, кто виновен?

— По стоимости земель, имений или кошелька. Наш Гауан отлично знает, что интересует короля. Разумеется, король хочет получить изменников, но не меньше — богатства, которые можно затем конфисковать. Гауан, если мы отдадим королю самого богатого из списка, останется доволен; в таком случае не придется сожалеть, что кто-то сумеет сбежать. Гауан думает и о том, как преуспеть самому. Впрочем, он этого вполне заслуживает. Не уверен, что король захочет лишиться столь замечательного капитана своей охраны.

— Питер, а вам захочется работать с Гауаном?

— Вы собираетесь уйти со службы короля?

— Возможно.

— Лоханкорри совсем скоро станет вашим.

— Пророчествуете, друг мой?

— Нет. Но думайте как хотите. Если на самом деле пришло время уйти со службы. Такие люди, как вы, могут выбирать. У меня или Гауана такого выбора нет и никогда не будет. Вы не обязаны быть на побегушках у короля.

Саймон сверкнул мимолетной улыбкой:

— Мы все у него на побегушках, Питер. На то он и король.

— Это шутка?

Питер встретил пристальный взгляд Саймона ухмылкой, но быстро принял серьезный вид.

— Знаю, вам не нравится это слышать, но вы человек большой души. Иногда вы принимаете все слишком близко к сердцу. Нет, в этой нет ничего плохого. Как же! Именно благодаря вашей чувствительной натуре вы и сделались преданным рыцарем правды. Сколько невинных было спасено, сколько преступников понесли заслуженную кару! Но с другой стороны, зло и грязь, которые вам приходится видеть, оставляют на вашем сердце рубцы. Если вам выпадет удача сделаться лэрдом, не упускайте ее. А грязную работу оставьте таким, как Гауан.