– Так быстро? Как это можно?

Вожак засмеялся, сунул наган за пояс в специальную веревочную петлю.

– Легко и красиво. Считай, завтра начинается твое обучение.

Гном встал, хлопнул растерянного Петра по плечу, потом повернулся к кровати.

– Эй, Скок, ты живой?

– Живой пока, – глухо отозвался тот. – Башка только болит…

Вожак засмеялся:

– Это хорошо, что болит. Будешь помнить, что она у тебя есть. Собирайся, пошли!

Как только Гном и Скок ушли, хозяева стали готовиться ко сну. Петру постелили на полу, а Игнат и Софья завалились в кровать.

Петр долго не мог уснуть, слушая близкую постельную возню: чмоканье, сдавленный шепот, скрип пружин, вздохи и всхлипы. Откровенно-бесстыдные звуки его возбудили, и он хотел поступить так, как поступал в станице после обжиманий с девками: сбросить давление своею собственной рукой, но стеснялся, что хозяева услышат его возню так же, как он слышал ихнюю.

Так он и лежал в возбужденном состоянии, пружины кровати уже перестали скрипеть, теперь слышалось только оживленное перешептывание. Петр разбирал отдельные фразы.

– …поимей хоть совесть…

– …одной совестью бабу не ублажишь…

– …сука ты ненасытная…

Кровать сильно заскрипела, кто-то встал, прошлепал босыми ногами и… резко сорвал с Петра одеяло. Он испуганно открыл глаза и рассмотрел в слабом лунном свете голую Софью.

– Ой, ты чего?!

– Не бойся, Петенька, ты ведь парень лихой, – зашептала она, шаря жадными руками по его телу, и быстро нашла то, что искала.

– Ого! Это не то что у Игната…

– Заткнись, дура! – обиженно подал голос тот. – Не мешайте, я спать хочу…

Петр прижух, он не знал, что ему делать. Но Софья знала. Она села на гостя верхом и принялась тереться мокрой горячей промежностью об его живот. Плоть парня закаменела.

– У такого молодца небось уже были девки? – прерывающимся шепотом спросила она, распространяя сильный запах самогона.

– Нет, – сдавленно признался Петр. – У нас с этим строго… Засекут, если что…

– Ну, лежи и учись! – она приподнялась с взмокревшего живота, села уже на возбужденно торчащую плоть и сразу принялась скакать вверх-вниз, а Петр принялся интуитивно помогать такой скачке. Софья и стонала, и мычала, и криком кричала, так что Петр даже испугался. Но все закончилось хорошо, к обоюдному удовлетворению. Заснули они в объятиях друг друга, и Петр с удовольствием отметил, что городская жизнь ему нравится.

Петр проснулся от сильного стука в дверь.

– Кого это принесло спозаранку? – недовольно отозвалась с кровати сонная Софья.

Игнат в одном исподнем вскочил, выскользнул в маленький пристроенный тамбурок и долго там с кем-то переговаривался.

Петр лежал и напряженно вспоминал: было? Не было? Софья, как ни в чем не бывало, спит с Игнатом – значит, приснилось? Но отчего тогда весь живот и волосы на лобке перепачканы чем-то склизким, остро и неприятно пахнущим? Хотя вчера все эти запахи возбуждали…

Игнат вернулся, сел на кровать и посмотрел на товарища. Наверное, сейчас речь пойдет о вчерашнем. Ясное дело, что теперь его выгонят. Такое распутство никому не понравится. Хотя он-то здесь вроде и ни при чем… А с другой – кто тогда «при чем»?

– Петруха, сегодня идем на дело, – неожиданно сказал Игнат.

Дорохов оторопел: он настроился на совсем другой разговор. Но перестроился быстро:

– На преступление, что ли? Не-е-е, Игнаша, я в ваши игры играть не стану, они тюрьмой закончатся… Скажешь Гному, что деньги принесу, как заработаю.

Игнат покачал головой:

– Так не получится, Петро. Гном человек серьезный. Ты ему проиграл, обещал сегодня отдать, а теперь в кусты? Он ждать твоих заработков не будет: отыщет в два счета и пристрелит. Так уже было с одним залетным…

– Так я же пьяный ему наобещал!

– Это не разговор. Сам пил, никто насильно не заставлял? Значит, за свои слова сам и отвечаешь!

Игнат усмехнулся.

– А в наши игры ты уже играешь! С кодлой познакомился, за карты сел, со Скоком дрался до крови, с общей марухой спал! Чего тебе еще надо? Теперь на дело сходим, а там сам решай: хочешь, с нами продолжай, а нет – иди, учись или рыбой торгуй…

– Хватит пустые базары тереть! – вмешалась в разговор окончательно проснувшаяся Софья и откинула одеяло. – А ну, налетай, кто первый?

Петр вскочил и прыгнул в кровать, первым успев добраться до жадно распахнутого горячего тела. Впрочем, Игнат и не торопился.

Вечер выдался довольно холодный, хмурое небо разъяснилось, ярко светили крупные южные звезды. Они уже битый час стояли напротив какого-то ресторана на Большой Садовой, курили и делали вид, что увлечены разговором. Хотя особенно притворяться не приходилось: разговор действительно складывался интересный, по крайней мере для Петра.