Он поставил стакан, сел возле нее на постель, уткнулся лицом в ее шею и глубоко вздохнул. Пальцы Колетты гладили его затылок. Нежные, успокаивающие. Как и ее тело, маленькое, пухлое и податливое.

— Ты ведь знаешь, Честер, я люблю только тебя.

— Да, милая, да.

«Такова правда, и это главное», — думал Честер. Глупая угроза Райдела Кинера казалась теперь далекой, мелкой и несущественной.

— Сними платье, — попросил он.

Честер проснулся в начале шестого, когда вернулась Колетта. Его разбудил скрип двери. Он спал, когда она уходила.

— Привет! — сказала Колетта, и Честер сразу почувствовал в ее голосе что-то натянутое.

— Привет!

Была у Райдела, мелькнула у него догадка. Он приподнялся на кровати.

— Где ты была?

— Не возражаешь, если я включу свет?

— Нет.

— Так лучше, не правда ли? — Колетта включила ночник.

— Где ты была?

Она посмотрела на него. Ее глаза блестели.

— Можно мне сигарету?

— Конечно. Мои… там, возле виски.

Он покосился на Колетту. Она бралась за сигарету от силы два раза в год. Обычно на больших вечеринках, затягивавшихся до утра.

— Я ходила повидать Райдела. — Она присела на край кровати. — Хотела узнать, как он. Я имею в виду, в каком настроении. В общем…

— В общем?

— Он вне себя, Честер. — Колетта посмотрела на него растерянно. — Не знаю, что на него нашло. Он непреклонен. Говорит, что заявит на тебя в полицию.

Честер презрительно фыркнул, однако по спине у него пробежал холодок.

— Если он решил донести, так чего же он ждет?

— Он сказал, что сделает это в Афинах.

Честер нахмурился.

— Прикури и мне сигарету, дорогая.

— Я пыталась отговорить его, но не смогла. Он был совершенно спокоен, но… — Она прикурила сигарету и протянула мужу. — Что будем делать?

Честер покусывал нижнюю губу.

— Не думаю, что он всерьез собирается сделать это. Иначе зачем ему ждать возвращения в Афины и тем более предупреждать нас? Он ведь втянут в эту историю так же, как и мы.

— По-моему, его это не волнует.

— Не будь глупой.

— Нет, Честер. Поговори с ним сам, если хочешь, и увидишь.

— Разговаривать с ним?! Просить его?! О да! Кажется, я понимаю. Какой же я сегодня несообразительный! Он хочет еще денег. На этот раз целый куш!

— Нет. Он не говорил о деньгах.

— Он хочет, чтобы я сам предложил ему. — Честер встал с постели, потянулся за рубашкой, висевшей на стуле, прошел босиком в ванную и накинул халат. Теперь он чувствовал себя уверенней. Значит, этот бездельник хочет денег. — Посмотрим, что он предпримет завтра или даже сегодня вечером. Наверняка он поедет с нами в Ираклион в одном автобусе.

— Да. Он говорил, что не хочет терять тебя из виду.

Честер улыбнулся.

— Думаю, сегодня вечером или завтра утром он заговорит о деньгах. А может, и о тебе. Это единственное, что еще я могу предположить. — Честер нагнулся и легонько ущипнул Колетту за щеку. — Не волнуйся, у меня хватит денег, чтобы откупиться. — И задумчиво добавил: — Не то чтобы мне не хотелось расплачиваться во второй раз. Но чувствую, не обойдется без продолжения. Аппетит приходит во время еды.

— Успокойся. Это не стоит того, чтобы переживать.

— Ладно, посмотрим. Я только не хочу, чтобы ты волновалась. Вы условились насчет сегодняшнего вечера? Нет?

— Он не будет ужинать с нами.

— Замечательно! Пусть ужинает один. Хотя бы ради разнообразия заплатит за себя.

— Разве он не платил за себя? Он вообще сегодня не будет ужинать.

Колетта затянулась сигаретой и пустила струю дыма. В ее голосе Честеру почудились нотки сочувствия. Он посмотрел на нее.

— Как грустно! Это он тебе сказал?

— Нет. Я знаю его. Только и всего. Я знаю, в каком он состоянии.

— И тебе жалко его, потому что он останется без ужина? — Честер шагнул к ней. — Этого проходимца?

— Если ты тронешь меня, я закричу. Я простила тебе один раз. Но не сделаю этого снова. — Она вскочила с постели и отступила к двери.

Честер запустил пальцы в свою редеющую шевелюру.

— Бога ради, успокойся, дорогая. Господи, я не собираюсь драться. Послушай… — Тяжело ступая босыми ногами, он направился к ней и остановился, лишь когда она опять отступила. — Дорогая, перестань. Ты сделаешь из меня психа. Мы избавимся от этого типа здесь или в Ираклионе. И тогда все встанет на свое место. Нам не следует ссориться.