— И запрячь его эскимосками с длинными рогами, — добавил Римо.

Агент из бюро проката посоветовал им взять белый форд «Бронко» с тяжелыми и широкими, специально под снег, шинами, на которые к тому же надевались цепи.

— Расплатись, Римо, — кивнул Чиун.

— Римо? Так его звать Римо?

Агент едва не вывалился из своего окошка.

— Сэр, — произнес он тоном, который обычно приберегают для того, чтобы уведомить какого-нибудь прохожего о том, что у него расстегнута ширинка или прилип к подметке клочок туалетной бумаги, — сэр, у вас к ногам прилипли стюардессы.

— Вообразили, что влюблены в меня, — жалобно отозвался Римо.

— Мне тоже так кажется, — согласился агент.

— Могу ли я оставить девушек у вас? — спросил Римо.

— О нет! Не надо!

— Только до возвращения! — взмолился белый мастер Синанджу.

— Да, да! Мы будем тебя ждать! Ровно столько, сколько понадобится!

— Надеюсь, я не слишком утомлю вас ожиданием, — галантно заметил Римо и взглянул на мастера Синанджу. — Мы ведь скоро вернемся... э-э?

— Или очень скоро, или никогда.

— Очень скоро, — улыбнулся Римо.

— Ура-а-а!

Агент протянул ключи от автомобиля, и кореец прямо-таки на лету выхватил их у него из рук.

— За руль сяду я! — строго сказал он.

— С чего вдруг?

— Да потому, что ты, похоже, чертовски устал. А я не хочу врезаться в айсберг или падать в пропасть.

Римо счел, что в словах учителя есть резон, а потому прыгнул на заднее сиденье форда, пока мастер Синанджу добрые десять минут устраивался за рулем, стараясь не помять складок кимоно.

Машина с грохотом выкатила на дорогу. С неба падал редкий снег. Кругом, куда ни кинь глаз, тянулись покрытые снегами просторы Арктики. Ни дерева, ни зелени.

Вскоре они обогнали одинокого эскимоса в оленьей упряжке. Размахивая длинным тонким шестом, он ободряюще крикнул:

— Вперед, алкаши, вперед!

— А знаешь, стоит здесь сбиться с пути и нас никто уже не найдет, — заметил Римо. — К тому же машина у нас белая и по цвету сливается со снегом.

— Не беспокойся, Римо, я знаю дорогу.

— Дай-то Бог...

И тут с Чиуном произошло нечто странное. Он широко, во весь рот, зевнул. Через минуту зевнул и ученик. Чиун зевнул еще раз. И еще.

А затем Римо уснул.

Во сне он снова оказался в пустыне. Перед ним вырос грустный человечек в просторном одеянии из шелка нежных пастельных тонов. Одежда времен династии Ю.

— Кто ты? — устало поинтересовался Римо.

— Я — это ты.

— Что-то не припоминаю, чтоб мастер Чиун упоминал о мастере Ю.

— Но мое имя вовсе не Ю. Мое имя Лу.

— Лу? Ах да, конечно! Чиун считает, что в одной из прошлых жизней я был Лу.

— Вот я и говорю, что это ты.

— Странно... Мы с тобой ничуть не похожи.

— Плоть у нас разная, а сущность одна.

— Неужели? Тогда, если ты — это я, а я — ты, то как же мы с тобой разговариваем?

— Но ведь это сон, — ответил мастер Лу.

— Ах да, конечно... И что же, придется сразиться и с тобой тоже?

— Человек не может сражаться сам с собой. Потому как в этом случае не будет победителя. Будут только побежденные. Двое.

— Надо запомнить.

— Я тебе вот что скажу: плоть у нас разная, сущность одна. И в твоих жилах течет моя кровь.

— Разве такое возможно? Ведь ты кореец, а я американец.

— Твои предки не были американцами.

— Ну, уж во всяком случае, корейцами они тоже не были, — отозвался Римо.

Но мастер Лу лишь еле заметно улыбнулся, и лицо его стало таять. Последнее, что увидел Римо, — его глаза. Они показались ему знакомыми.

Впрочем, вскоре и глаза растворились в пустоте.

Проснувшись, Римо обнаружил себя сидящим на заднем сиденье форда «Бронко». Путь машине преградила ледяная гора. Солнечный свет едва просачивался сквозь белесые тучи. Было очень холодно. Дул ровный и сильный ветер.

— Какого дьявола? — ругнулся Римо и распахнул дверцу. Он коснулся воды и тут же отдернул ногу — вода просто ледяная! Он глянул вниз. Мало того, что жутко холодная, — какая-то серая, да еще и вся из ледяного крошева.

Сама ледяная гора потихоньку двигалась на юг.